— А то, что я руку не чувствую, это нормально? — уточнил взломщик.
Джин картинно округлила глаза.
— Ой, прости, а разве она была тебе нужна?
Крис изобразил на лице истинное страдание.
— Да, знаешь, она была дорога мне как память… Мы с ней столько пережили…
— Вы оба ненормальные, и шутки у вас дурацкие, — констатировала Тина. По её голосу было очевидно, что нервное напряжение так и не отпустило девушку до конца.
— Да всё у него нормально с рукой, — успокоила Джин. — Будет нормально, когда до больницы доберёмся. Я её зафиксировала, чтобы не повредить сильнее. А то знаю я, как некоторые любят активную жестикуляцию.
— Пожестикулируешь тут… — фыркнул Крис и спросил неожиданно жалобно: — А может, без больницы обойдёмся?
— Не обойдёмся, — отрезала Джин. — Сращивать кости в домашних условиях я не умею. И вообще пусть тебя более опытные врачи посмотрят. Там скорая не уехала?
— Одна Шатера в реанимацию увезла, вторая стоит ещё, — ответил Гай.
— Отлично. Надо позвать кого-нибудь с носилками.
— Не надо, — тихо возразил Крис.
— Хочешь сказать, сам дойдёшь? — Джин скептически поджала губы.
— Нет. — Взломщик всё-таки осторожно сел. — Просто не надо.
Он закрыл глаза, потянулся к затаившемуся полю Вектора.
«Я знаю, ты и не такое можешь, хитрая каменюка. Давай, действуй».
Сила согрела пальцы, коснулась лица, потекла по плечам, окутала тело. Крис только сейчас удивлённо понял, что замёрз. После пережитого смертного холода обычный ноябрьский ветер не страшен. Особенно когда есть сила, способная согреть не хуже мехового пальто. Приятно всё-таки владеть таким артефактом… По крайней мере, когда он тебя слушается. Плечо сжали раскалённые тиски. На секунду показалось, что чары не вылечат, а, напротив, раздробят кости, порвут сосуды, сомнут мышцы в кровавый ком. Вектор будто издевался, напоминал: не расслабляйся, приятель. Магическая хватка разжалась, из плеча ушла неподвижность, рука снова сделалась живой и послушной. И тут же взорвались болью виски, хлынула носом кровь.
— Совсем сдурел? — накинулась на Криса Джин. Прижала ледяные ладони ко лбу и затылку неугомонного мальчишки. — Я тебя вырублю сейчас, чтоб не выпендривался!
Привести угрозу в исполнение она не успела, потому что в нескольких метрах от них на ведущей к дому тропинке будто соткалась из воздуха фигура высокой рыжеволосой женщины. Тина резко вскинула руку, но брат успел ухватить её за запястье, и ударная волна рассеялась, закружив сухие листья у ног Беатрикс. Сама уравнительница защищаться не пыталась. Приблизилась на несколько шагов, подняла взгляд на Криса.
— Я рада, что всё обошлось.
— Ага. Не стоит благодарности.
Он попытался стереть кровь с лица краем рубашки. Передёрнул плечами от холода — стоило осознать, что на улице ноябрь, как тело тут же отозвалось дрожью. Рэд снял куртку, набросил Крису на плечи, да так и остался стоять за его спиной, мрачно глядя на главу новых уравнителей. Та, впрочем, не обратила на это внимания.
— Ты сможешь меня простить?
Крис закусил губу. Молча посмотрел на Беатрикс. На бледные руки, терзавшие друг друга будто в попытке сломать пальцы. На виновато поникшие плечи. На лицо, в котором не осталось и капли той решимости, что заставляла колдунью творить смертельные чары.
Посмотрел — и опустил глаза.
Беатрикс вздохнула.
— Надеюсь, у тебя получится лучше, — прошептала она и медленно пошла к припаркованным в отдалении полицейским машинам.
Крис проводил её взглядом, снова зябко вздрогнул и плотнее закутался в тёплую куртку.
— Нам, наверное, тоже туда? — уточнил он, наблюдая, как Беатрикс обступают полицейские. — Показания давать, и всё такое…
— А как же Вектор? — забеспокоилась Кристина. — Нельзя, чтобы о нём узнали…
— Теперь всё равно узнают, — покачал головой Гай. — Я пока не говорил, как Крису удалось остановить ритуал, но этот вопрос в любом случае всплывёт, и на него придётся отвечать. Так что даже не пытайтесь что-то выдумывать — только хуже будет. Лучше сразу рассказать всё как есть, а там уже Совет будет решать, что делать.
Ответом лейтенанту было мрачное молчание.
Крис задумчиво посмотрел на свою правую ладонь и перевёл взгляд на дом. Точнее, на то, что от него осталось, — завалы кирпича и дерева, из-под которых то и дело вырывались языки пламени. А потом обратился к зимогорскому оружейнику.
— Ты говорил, что его можно уничтожить. Валяй.