«Ты знаешь, чего я хочу. Только попробуй не выполнить».
Крис задохнулся, рванулся ещё раз — с дикой силой, рискуя повредить сустав. В уголках губ выступила пена.
— Тшш… Терпи-терпи-терпи, — зашептала Джин, одной рукой вцепившись в батарейку, а второй обхватив мальчишку за плечи. — Только не отключайся. Ещё немножко. Скоро всё закончится.
Она отчаянно надеялась, что действительно скоро. Не похоже было, что Крис продержится долго. Часы под пальцами вдруг раскалились. Батарейка вспыхнула, стекло циферблата брызнуло осколками. И тут же рука Криса метнулась к бедру, ладонь сжалась на рукояти кинжала. Колдунья попыталась перехватить оружие, но не успела. Сталь сверкнула в воздухе, изогнутый клинок устремился вперёд.
От первого удара Эш успел увернуться. Второй, направленный в шею, вскользь прошёлся по спине. Крис набросился на оружейника с неожиданной, животной силой, повалил на землю в тщетной попытке высвободить руку. Стальная молния взвилась быстрее, чем кто-нибудь успел среагировать. И впилась в землю в нескольких сантиметрах от головы Эша. Тёплый свет потёк по клинку, перелился на рукоять, коснулся пальцев, судорожно ухватившихся за кинжал, будто за спасательный круг. Казалось, мальчишка изо всех сил старается вогнать оружие поглубже в землю. Подоспевшая Джин вцепилась в плечи Криса, и под её руками тело носителя Вектора потеряло способность двигаться. Каменно застывшие мышцы расслабились. Виноватый взгляд заметался между колдуньей и оружейником, которого произошедшее не только не напугало, но, казалось, даже не удивило. Эш удовлетворённо улыбнулся. Попытки артефакта сопротивляться говорили о правильности принятого решения.
— Всё хорошо, — шептала Джин. — Ты молодец. Всё хорошо.
— Хорошо, — согласился Крис.
Краска резко отхлынула от его лица, взгляд помутнел, и мальчишка начал медленно заваливаться на всё ещё державшую его за плечи колдунью. Борьба с собственным взбунтовавшимся телом отняла последние силы.
«Ему нужен донор».
Простая мысль отозвалась парализующим страхом. Пока Эш тянет из Криса силу Вектора, ни Тине, ни Рэду нельзя вмешиваться. Ненасытное повреждённое поле оружейника опустошит их за минуту. И что делать? Ждать, пока всё закончится? Она-то дождётся, а вот Крис — вряд ли. Или отпустить будущего носителя Вектора, чтобы спасти нынешнего?
«Жизнь за жизнь. Это ведь тоже был твой выбор».
Джина сжала пальцы Криса на рукояти кинжала.
Хорошо, что путей всегда больше, чем два.
Второй донорский поток сотряс тело, вышиб воздух из лёгких. Истощённое поле благодарно приникло к новой силе, пило её жадно, взахлёб. И Джин делилась, не жалея и не экономя. И почти не боясь. Третий путь оказался болезненным, но неожиданно лёгким. Наверное, именно этого ей хотелось все последние десять лет — растратить себя, растворить без остатка, выжать незаслуженную силу до капли, чтобы каждый вздох, каждый всхлип, каждый стон получили смысл и оправдание.
Давящая пустота сгустилась в груди. Поле рвалось на части и отдавало последние крохи энергии, не успевая латать прорехи.
Так вот как это бывает…
Джин попыталась вдохнуть, но тяжело бьющееся сердце добралось до горла, преградив путь воздуху. Перед глазами рассыпалась чёрная крупа, в ушах гадко зазвенело, но вместо страха колдунью охватила странная эйфория. Джин улыбнулась. Ей давно уже не бывало так спокойно.
— Иди к нам, рыжик.
В комнате потрескивал камин, щедро разбрасывая по стенам медовые отсветы. У огня было тепло и уютно, и хотелось часами сидеть на ковре, заворожённо глядя на танец горячих лепестков. Мама заглядывала в окно, и от улыбки вокруг её глаз лучились морщинки.
— Смотри, как красиво!
На улице действительно было красиво. Первый снег кружился в воздухе, мягко опускался на еловые лапы, превращая привычный пейзаж в новогоднюю открытку. На открытке рыжеволосая девушка в ярко-голубом пальто и белых меховых наушниках смотрела на сестру сквозь сотканную из снежинок вуаль. Отец обнял за плечи старшую дочь, подмигнул младшей.
— Не трусь, рыжуха.
Она не трусила. Просто не хотела уходить от огня. Почему-то казалось, что без неё он погаснет. Огонь был живым, и девочка, согретая ласковым теплом, боялась оставить его в одиночестве.