Но всё это было цветочками. Ягодки заалели в финальной части статьи, где Виктор недвусмысленно намекал на возможную причастность сотрудников музея к ограблению. Он раскопал и мартовскую историю с порталом: «Не слишком ли много успешных попыток вынести ценные артефакты из самого охраняемого здания Зимогорья?». Но больше всего упирал на простой и убедительный факт: музейщики почти два часа не пускали полицейских на место преступления. Опровергать это было бессмысленно. Объяснить — невозможно. Сказать правду — значило подставить под удар Рэда, причём в тот момент, когда никто даже разбираться не станет в причинах произошедшего. Его просто разорвут на части, и никакие перевоплощения не помогут. Кристина не сомневалась, что решение выставить полицейских за дверь было правильным. И жалела только о том, что тяжесть последствий, похоже, ляжет на весь музей.
Традиционный летний студенческий бал в этом году должен был стать незабываемым. По крайней мере, афиши, развешанные по городу ещё за месяц до праздника, обещали что-то грандиозное. Первый корпус Зимогорского университета, словно желая оправдать самые смелые ожидания, оделся в пёстрый наряд из цветочных гирлянд, шариков и разноцветных огней, которые даже в жидких сумерках раннего вечера смотрелись эффектно, обещая волшебное зрелище ночью.
Крис появился, когда праздник уже был в разгаре. Бесцельно лавируя между разряженными студентами, парень скользил взглядом по лицам, кивками отвечая на приветствия. За два года Крис успел перезнакомиться почти со всем университетом, хотя назвать эти знакомства близкими у него бы язык не повернулся. Многие, впрочем, считали иначе. Его звали то в одну, то в другую компанию, Крис обаятельно улыбался, вставлял в разговор пару реплик, шутливо раскланивался и продолжал свой путь по равномерно шумящему студенческому морю. Больше половины присутствующих были магами, и их поля, реагируя на эмоции, пересекаясь и усиливая друг друга, создавали в зале неповторимый энергетический фон.
Про себя Крис называл подобные выходы в свет настройкой систем безопасности. Рассекая равномерно приветливой улыбкой дружеские, кокетливые, высокомерные и неприязненные взгляды, он прислушивался к собственным ощущениям и методично отводил в сторону чужие.
«С каждым разом всё проще», — подумал Крис и улыбнулся уже самому себе.
Мимо группы девушек, оживлённо обсуждавших что-то кровавое (не то пересадку сердца, не то новейшие способы приворота), студент проскочил, не останавливаясь, но…
— Привет, Крис!
Он удивлённо обернулся на знакомый голос. В коротком синем платье, с лёгким макияжем и распущенными волосами Джин сделалась почти неузнаваемой для человека, привыкшего видеть её в джинсах, с небрежной причёской и немыслимым количеством пёстрых плетёных украшений.
— Привет. Здорово выглядишь, — искренне отметил Крис.
— Мимикрирую под окружающую среду, — кивнула колдунья, отходя вместе с новым собеседником в сторону от сокурсниц.
— Ты одна? Я, кажется, не видел Эша…
— А он мне что, нянька?
Джин чуть нахмурилась, но по-настоящему обиженной всё-таки не выглядела, и Крис решился уточнить:
— Скорее, верный телохранитель. Неужели поссорились?
Колдунья качнула в руке бокал красного вина, сделала маленький глоток.
— Не сошлись во мнениях относительно границ личной свободы. — Она задумчиво посмотрела в пространство над правым плечом Криса. — Всё нормально, не бери в голову.
Парень привычно взъерошил чёрные волосы и широко улыбнулся:
— Знаете, доктор, я, конечно, рискую нарваться на рецепт микстуры от бестактности, но если вам захочется поискать свободу где-нибудь за пределами этого муравейника, я готов составить компанию.
Джин одарила его удивлённым взглядом.
— Я хочу сказать, что если тебе неприятно возвращаться домой, ты вовсе не обязана туда идти. И это место — не единственное, где можно провести время.