— И как тебе удалось от этого отказаться? От всех этих возможностей? Ты ведь могла бы не просто людей лечить. Ты могла бы стать живой легендой, заполучить власть, решать, кому жить, а кому умирать…
Джина неожиданно посерьёзнела и сразу перестала казаться Крису ровесницей.
— Так я и решила. Разве нет?
Он не нашёлся с ответом. Снова облокотился на перила и долго наблюдал за сгущающимися над лесом грозовыми тучами.
— Знаешь, что прикольно? — спросил наконец, не оборачиваясь. — Мы ведь с тобой сейчас, возможно, самые крутые маги на планете.
Джин хмыкнула.
— Похоже на то.
— Можем вместе вершить судьбы мира, а можем поединки устраивать… Даже интересно, кто победит, если окажемся по разные стороны баррикад…
Колдунья спокойно встретила его острый, неожиданно серьёзный взгляд.
— Давай постараемся не оказываться, хорошо?
Прорезавшая небо молния заставила обоих вздрогнуть. Протянувшееся между взглядами напряжение лопнуло. Ливень зашумел в листьях, забарабанил по крыше. Джина торопливо спрыгнула на пол и поёжилась. Крис набросил ей на плечи свою куртку.
— Пойдём. Ещё простудиться не хватало для полного счастья…
Между двумя днями, когда жизнь Эштона Ская оказывалась в руках Джины Орлан, они виделись лишь однажды. Он и сам не знал, зачем подошёл к ней в кафе. Тем более что за столиком девушка была не одна. Напротив сидел Эдвард. Джина была абсолютно спокойна, даже улыбалась. Она рассказывала какую-то историю, которая саму её явно забавляла. А вот Эд выглядел неважно. Он нервничал, от шеи к щекам ползли красные пятна. В руках аспирант бессознательно крутил чайную ложку. Эштон даже подумал, что отношения этих двоих куда сложнее, чем он предполагал, и сейчас студентка расписывает пойманному в ловушку ухажёру прелести будущего отцовства.
Историк хотел уйти, но отвести взгляд от Джины было слишком сложно. Черты её лица болезненно напоминали о других — таких похожих, таких любимых, так безвозвратно утраченных и так бережно хранимых в сердце. Эштон очерчивал глазами изящные контуры носа и скул, прикасался взглядом к тонким губам, следил за эмоциональными изгибами подвижных бровей… Он никогда не видел Патрицию без макияжа, но сходство и так было очевидным. Историк опомнился, лишь наткнувшись на прямой взгляд больших серых глаз. Делать вид, что не заметил недавнюю знакомую, было поздно. Эштон улыбнулся и приблизился к столику.
— Привет. — Он постарался, чтобы голос не выдал неожиданного смятения. — Как дела? Никого больше не убила?
Эдвард вздрогнул, выронил ложку и резко встал, громыхнув стулом. В устах окутанного зловещими слухами военного историка вопрос прозвучал слишком уж эффектно.
— Мне пора, — пробормотал аспирант. — Я вас оставлю… Увидимся… — Он взглянул на Джину. — Или не увидимся. Удачи.
И выскочил из кафе.
Девушка не сдержала смеха. Смеялась она хорошо — звонко и заразительно.
— Я что-то не то сказал? — Эштон сел за стол, отодвинул чашку Эдварда, поставил на её место свою.
— Нет, всё нормально, — заверила Джин. — Просто я ему всё рассказала. И вы стали прекрасной вишенкой на этом торте.
Эштон усмехнулся.
— Вот уж чем-чем, а вишенкой мне ещё быть не доводилось… Значит, коварных планов мести больше не вынашиваешь?
Она мотнула головой.
— Вы сделали мне очень действенную прививку.
— Можешь обращаться ко мне на «ты», — решился Эштон. — После всего произошедшего это будет правильно.
Да, именно так. После всего произошедшего. Не только четыре дня, но и четыре года назад.
Смотреть на Джину было одновременно приятно и мучительно. Её черты возвращали к жизни дорогой сердцу образ, но взгляд постоянно цеплялся за несоответствия, грубо вырывавшие из грёз. Растрёпанные кудри вместо аккуратной гладкой укладки. Обветренные губы. Короткие ногти без следов маникюра. Джинсы и клетчатая рубашка вместо женственного платья…
Но главное — взгляд. Вместо любимой некогда умиротворяющей нежности — тревога и насторожённость дикого зверя. Вместо ласковой покорности — опасно блестящее на солнце стальное лезвие.
— Мы с ней очень разные, да? — нарушила затянувшееся молчание Джин.
— Да, — признал Эштон.
— Она была очень красивой.
Он кивнул.
— Красивее меня.
Он не нашёл в себе сил ответить.
— Впрочем, вы тоже не слишком похожи на благородного романтического героя, о котором я слышала в детстве, — невозмутимо заметила Джин. — Особенно когда так на меня смотрите… То есть смотришь.