В тюрьму не хотелось. Но и в бега Дюк пускаться не спешил. Вдруг всё-таки первый вариант выгорит?
— Не смей снова пихать меня в подвал! Хватит!.. Хорошо, хорошо, будет тебе труп. Красивый будет, с историей… Подожди, дай подумать. Вот расчленёнка есть. Хочешь расчленёнку?.. А суицид на магической почве хочешь?.. Какой привередливый. И что же тебе нужно?… Ага, не вопрос, организую. В лучшем виде. Только никаких больше подвалов, а то сам будешь этих покойников выкапывать. На передовицу, так уж и быть, не претендую, но… Да, кстати, верстакам своим можешь передать, что висеть кирпичом на полосе я тоже не подписывался. Пусть повеселее работают. Музычку им там организуй, что ли. А то уныние — сил нет смотреть. Горбатишься, в полях носишься, а читать это всё равно никто не будет. Оно мне надо в таком случае? У меня других дел достаточно, с большим выхлопом… Да, давай. Всё пришлю тебе… Да сегодня и пришлю, чего там писать-то? Всё, давай, некогда.
Виктор прервал связь и влился в шумное нутро торгового центра. У него было ещё пятьдесят минут законного обеденного перерыва, и тратить это время на рабочие переговоры журналист не собирался. Нужно, в конце концов, иногда отдыхать. А отдыхать лучше всего в толпе. Нет, не ждать случайно подслушанных сенсаций, не искать новых героев для статей или участников для шоу. Просто отдаваться на волю шумного многоголосого потока, ловить ритм большого города, ощущать биение его пульса…
Сердце Миронежа частило, иногда заходилось в приступах аритмии, но никогда не замирало. И, как ни странно, после спокойного полусонного Зимогорья непрерывная столичная тахикардия ничуть не утомляла. Виктор включился в бешеный ритм так быстро, словно непрерывная гонка была для него естественным состоянием. Неспешные притоки судьбы наконец-то вынесли его в большую реку, бурлящую, непредсказуемую, оглушительную и пьянящую.
Съёмки шоу стартовали в середине июля. С тех пор практически все дни Виктор проводил в работе над своим главным детищем. Мозговые штурмы по изобретению новых заданий, поиск реквизита и артефактов, съёмки, камеры, микрофоны, подводки, раскадровки, горячие споры в монтажке, снова мозговые штурмы…
Писать статьи он тоже не бросил. Лучший отдых — это смена деятельности, так что трупам с историей, как называл их редактор «Первого ежедневника», Виктор уделял вечера. Как и для Зимогорья, для Миронежа обширная криминальная хроника была в новинку. Большой город заглотил острую жареную наживку сходу. Да так крепко, что рыбак теперь и сам с трудом держался в лодке. Желающих отбить у «Ежедневника» звание главного криминального вестника было немало, добывать эксклюзив и сохранять лидирующие позиции на рынке было всё сложнее.
— Но человек не для того создан, чтобы терпеть поражения, — пробормотал Виктор, на ходу дожевав традиционный обеденный бургер (вот ведь по чему соскучился за несколько месяцев!).
Так или иначе, борьба за газетное лидерство уже не была для него особо важной. Гораздо большую отдачу приносило другое.
Первый выпуск «Грани возможного» вышел в эфир двадцать второго июля, и стены студии содрогнулись, как от взрыва. Сотни откликов полились из телефонных трубок и посыпались на электронную почту уже в первый день. Одни зрители возмущались, другие кипели восторгом и просили продолжать в том же духе, третьи предлагали собственные идеи для следующих выпусков, четвёртые набивались в участники… Равнодушных не было. Рейтинг канала подскочил мгновенно. Частоту выпусков увеличили до трёх в неделю. Виктор купался в лучах славы и старался поддерживать качество и драйв проекта.
О том, что уехал из Зимогорья, он пожалел лишь однажды — в день, когда все федеральные новости взбудоражило известие о появлении из небытия части старой столицы — города, настолько прочно ассоциировавшегося у местных с какими-то древними ужасами, что само название его лишний раз старались не вспоминать. Вот ведь закон подлости: стоило выбраться из этого захолустья, как там образовалась сенсация! И честь первыми сообщить о ней досталась бывшим коллегам и, можно сказать, ученикам из «Вестника Зимогорья». С одной стороны, конечно, приятно. С другой — куда приятнее было бы самому находиться в центре событий.
Рамух Шу уже ждал его в небольшом ресторанчике напротив студии. Об этом свидетельствовал припаркованный у входа чёрный автомобиль, что-то вроде представительского «Лексуса» — и по внешнему виду, и, очевидно, по стоимости. Толкая стеклянную дверь, Виктор сверился с часами. Нет, точно не опоздал. Услужливый официант забрал у него мокрый зонт и проводил посетителя в дальний конец зала.