— Сэр? — нарушил тишину Семьдесят Седьмой.
«И как я им в глаза смотреть буду? На что обрекаю?» — замелькали в голове вопросы. Клоны мне не нужны, джедаи куда верней настроения обычных людей чувствуют, да и промыть резервистам мозги — невозможно. Не так как клонам — это точно. И вообще, Йода знатно пробирочным по ушам поездил. Даже клонированные животные в Силе по-разному ощущаются, даже штампованные дроиды, и те не одинаковы для нее… Да что за бред!?
— Сэр? — повторил адъютант.
— Идем на соединение с ударным флотом.
— Есть идти на соединение с ударным флотом, сэр, — козырнул дроид и, разослав приказы, запустил диагностику систем: просто, он никак не мог найти в памяти момент, когда у Мирра на ушах появились кисточки, словно сотканные из серебристого инея. Не нашел он этого момента и просмотрев записи систем наблюдения. Они просто возникли мгновенно во время отдачи приказа, и все.
Отложив данный факт к другим необъяснимым явлениям, Семьдесят Седьмой вернулся к выполнению поставленной задачи.
В отличие от Кеноби и Винду, Энакину бакта была противопоказана. Тот редкий случай, когда ее целебные свойства шли во вред. Затянись у него обрубок руки — и установка протеза потребовала бы дополнительной операции. В итоге, меддроиды ограничились установкой особой шины-переходника. Они бы и разработанную для клонов типовую «запчасть» приладили, но, столкнувшиеся с подобным, джедаи быстренько внесли нужные положения в протоколы действий. Для одаренных даже клонированные конечности чаще всего во вред шли. Никто не горел желанием утратить связь с Силой или заново обучаться всему наработанному. Поэтому-то утратившие часть тела форсюзеры предпочитали сугубо искусственными протезами обходиться. Разумеется, изготавливались подобные штучно и с учетом индивидуальных особенностей, вплоть до стиля фехтования и привычек. Само собой, ничего подходящего для Энакина не нашлось, а ставить суррогат он не желал. Впрочем, он вообще об увечье почти не думал. Опыт сказывался, ведь у него и так одна рука уже протезом была.
Скайуокера снедали жажда мести и страх. Первое заметно превалировало над вторым. Конечно, объяснять свое поведение Кеноби и Высшему Совету — мало радости, но дело-то привычное. «Подумаешь, темная сторона», — бодрился Энакин, мысленно репетируя речь. Правда, делал он это не долго. Как узнал о том, что Оби-Ван с Мэйсом в бакте плавают, так всецело и сосредоточился на жгучей ненависти и желании отомстить Свезу. На то, чтобы накрутить себя, времени ему понадобилось всего ничего. За каких-то пару часов справился. Устав бесплотно метаться и представлять сладостные картины, Энакин решил действовать. Будучи единственным дееспособным джедаем, да еще и облеченным властью, он направился в допросную и занялся пленными.
— Пленных ко мне, по одному, начиная со старшего, — распорядился Скайукер, усаживаясь на казенный стул.
— Есть, сэр, — козырнул возглавляющий тюремный блок флагмана клон, и отправился выполнять распоряжение.
Скаб Траф оказался в числе первых доставленных на допрос. Как-никак, он возглавлял целое направление, числился большим начальником, но при этом не являлся бойцом, вот и выжил, без особых травм и повреждений в плен угодив. К сожалению, он же и мог дать Энакину то, чего тот страстно хотел. Разумеется, Скаб честно попытался сопротивляться, но вкусивший тьмы Скайуокер, чуть ли не живущий жаждой мести, сходу почувствовал — это тот, кто ему нужен. Дальнейшее не заняло много времени. Все же, Скаб не мог похвастаться стальной волей и дисциплинированным разумом, а церемониться с ним павший Энакин не собирался. Используя Силу, он буквально вырвал из его разума информацию, чудом не уничтожив в процессе сознание. Вероятно, получив желаемое, он бы самолично оттащил лишившегося сознания пленного к шлюзу и выбросил в вакуум. Однако, Скабу просто повезло. В помутненном рассудке Скайуокера, идея об убийстве детей Мирра, сладостное представление той боли, которую испытает враг, узнав о произошедшем, оказалась настолько манящей и дурманящей, что он просто не стал тратить время на мелкую и незначительную пакость. Да что там, Энакин просто выскочил из допросной и бегом направился в ангар, на ходу распорядившись подготовить истребитель.
Единственное, о чем он мог думать более-менее связно — способы, которыми разделается с прайдом ненавистного врага. Их оказалось намного больше планирующихся жертв, но Энакина ничуть не смущало подобное несоответствие. «В конце концов, есть же на планете и другие разумные», — подумал он, легко найдя решение проблемы, и вновь возвращаясь к сладостным картинам видений вариантов будущего. Боль, которую он испытал потеряв мать, ненависть и ярость, охватившая его во время резни племени тускенов, все это многократно усиленное он проецировал на Мирра и торжествовал.