Ослеплял до боли свет из прожектора. С правой стороны подскочили и замотали вокруг руки манжету.
– Сто семьдесят! – раздался чей-то голос. Вокруг другой руки закрутили жгут и вонзились двумя иголками. И тут раздался голос операционной медсестры, обалденно красивейшей девки:
– Что же ты такой толстый, что на тебя стандартный наркоз не действует?!!
Лёжа под салфеткой, я пробубнил:
– Тем женщинам, которые пытаются возмущаться моей толщиной, я всегда говорю так: «Вы выполняете полёт НА широкофюзеляжном самолёте «Ил-86»!..»
В операционной на несколько секунд повисла гробовая тишина, а затем раздался громовой хохот! Московский врач, господин Коновалов, сидевший где-то за моей головой, погладил меня по плечу и сказал: «Ну-у-у… Если ты ещё и прикалываешься, значит будешь жить!»
Мне стало чуть полегче, операция пошла дальше своим чередом, и за следующие 15 минут, пока хирург вынимал старый хрусталик и вставлял пластмассовый, я насмотрелся таких фантастических картинок, которые не в состоянии и описать. Как мне не хватало в этот момент строителя Дяди Вовы, который лихо изобразил бы сейчас голос Леонида Утёсова, и специально для меня спел: «Но ты ж моряк, б…, Мишка – моряк, б…, не плачет, и не теряет бодрость духа никогда!..» Через час меня увезли домой с марлечкой, приклеенной над глазом лейкопластырем…
А на следующий день я уже своим ходом пришёл обратно в клинику на перевязку. Та самая операционная медсестра и ещё одна барышня, ничуть не уступавшая первой по своей красоте, в беленьких халатиках, через которые просвечивались все их тонюсенькие плавочки, тащили от машины «скорой помощи» огромную «биксу» из нержавейки со стерильными операционными инструментами внутри. Увидев меня, девчонки прикололись: «О, наш Боинг прилетел!»
Кроме меня «героем дня» стал еще один дед – после вчерашней операции, несмотря на строжайший запрет принимать теперь в течение трёх месяцев любые спиртные напитки и пиво (чтобы внутриглазное давление не поднималось), он принял дома водочки, ночью пошёл в туалет, обо что-то споткнулся, упал, и только что вставленный хрусталик съехал у него на низ глаза. Деду повторили по вчерашнему шву операцию. Бесплатно!
На первой же перевязке мне сняли марлечку с глаза, и я увидел яркое и чёткое, но какое-то желто-фиолетовое изображение в больном глазу и готов был скакать от счастья до потолка. Зрачок уже отвык сужаться на свет, и сначала было больно. С ходу я увидел этим глазом без очков восьмую строку таблицы…
Какими высокими показались мне кнопки обычного телефона! Мне казалось, что они торчат из него на несколько сантиметров!
Но искажение изображения все равно осталось! Новый хрусталик отражал свет куда-то в сторону и я, глядя, допустим, в экран телевизора, видел ещё одно тусклое изображение того же экрана чуть левее и выше настоящего! Так и осталось. Ещё через два месяца мне сняли операционный шов и выписали новые очки. Оперированный глаз стал видеть с минус 2,25 на минус 1,5.
После всех своих «медицинских» приключений я не удивился, когда прочитал объявление в одной из алматинских газет, что кто-то ищет специалиста по лечению катаракты при помощи… дождевых червей!!! Примерно в то же время по телевизору в первый раз показали фильм «Глаза» – это уже было почти про меня, а ещё чуть позже «я познакомился с одним человеком, у которого разглядел, так же как и у себя, катаракту в одном глазу – мужик и представления не имел, что можно вылечиться, не ездя в Москву!
И не успели мне снять с моего глаза операционные швы, находившиеся где-то над его зрачком, как мой искусственный хрусталик отправился на свою первую «экскурсию» – посмотреть свою «историческую родину»…
Конец