Когда пистолет перестал трястись в руке, я попытался удержаться на ногах, но вместо этого упал и больно ударился лицом о каменную плитку. Ненависть постепенно угасала в моем разуме: резкой вспышкой она захватила мои мысли, и такой же резкой вспышкой ко мне снова вернулось нормальное мировосприятие.
Здоровой рукой я оттолкнулся и вскочил на ноги. Голова закружилась и меня снова чуть не стошнило. Но не это важно! Не это, сука, сейчас важно! Где тело этого ублюдка? Я только что выпустил в него всю обойму. Я своими глазами лицезрел, как угасает на харе Михаила его надменная улыбка; но где же тогда тело? Черт.
Давай взглянем на вещи рационально, Мори. У меня есть два варианта и оба неутешительны для меня/тебя: вариант первый – я идиот, который провалялся в коматозном состоянии намного дольше, чем ему показалось, и Михаил уже десять раз успел сбежать, а все пули из пистолета были выпущены в стену. В пользу этого варианта говорит тот факт, что нигде нет трупа. А оспаривает его – отсутствие дыр в стенах. Пули же должны были куда‑то деться, если не попали в тело? Логично. Тогда вариант второй – я окончательно сошел с ума, и никакого Михаила не существует. Я сам придумал его. Тогда это должно быть какое‑то коллективное помешательство, потому что задание на его голову мне выдала Лилия и ее новый протеже – мистер вечно во всем успешный и идеальный господин РО. А вдруг есть и что‑то еще? Что‑то, что ускользнуло от моего внимания? Мне страшно проверять обойму пистолета, но я должен. Не стану. Я щелкнул кнопку, позволив обойме упасть на пол. Не стану и точка. Трус. Жалкий трус, рассуждающий о смерти и боящийся ее. Как же я жалок. До чего же я ненавижу себя. И в то же время боюсь потерять свою личность и кануть в бездну небытия. Жалкий ублюдок.
К черту. Времени очень мало. Нужно выбираться отсюда. Ошибки иногда случаются. Я никому ничего не должен. Если будут возникать – убью и их, или они убьют меня. Какая уже к черту разница. Я работаю с этими придурками не из преданности, а из отчаяния, так что мне абсолютно плевать на то, что они обо мне подумают. Хотя ощущение такое паршивое на подкорке засело, даже не знаю с чем его сравнить, какая‑то незавершенность, причем незавершенность раздражающая. Есть у меня все‑таки одна ассоциация, речь пойдет про эякуляцию. Вот представь себе, что ты наяриваешь на самое крутое порно в твоей жизни или занимаешься сексом с женщиной своей мечты – вот‑вот и момент счастья пронзит все твое существо, оставив после себя тупую пустоту; но нет, какое‑нибудь случайное происшествие сбивает весь темп действа за секунду до его логического окончания, и ты ощущаешь «мерзкий гнев». Так я эту херню теперь и буду называть. Мерзкий, мать его, гнев. Именно его сейчас я и испытываю, правда по несколько иной причине: я выстрелил, но не увидел результата. Вложил всю свою ненависть в убийство, а убийства не случилось. Короче, облом.
Я убрал пистолет в кобуру на поясе, поправил плащ и двинул к выходу. Выберусь отсюда и первым делом нажрусь, как скотина. Отчет подождет. Никуда эти придурки не денутся, потерпят. Я ведь терплю их общество. Путь в обратную сторону занял намного меньше времени. Мистер сраный, мать его, викинг потерял сознание, но не умер. Никогда я так не радовался результатам своей грязной работы, как сегодня: эти тела на полу, они подтверждение того, что я в своем уме. Доказательство моей вменяемости. Я вытащил из кармана плаща набор первой помощи и кинул рядом с викингом. Если очнется, то выживет. У меня очень жирный медицинский набор, даже по меркам очень больших шишек. Пара инъекций и даже мертвец восстанет.
Подземная лаборатория, в которой я оказался, и которая чуть не свела меня с ума, располагается прямо под самым богатым районом Тенебриса. У меня ушло несколько дней на то, чтобы выследить ее сотрудников и понять, как попасть внутрь. Все оказалось до тошноты тривиально, прямо как в каком‑нибудь идиотском шпионском фильме, где главный герой вечно пьет мартини, прячет армейский арсенал у себя в пиджаке и спит с невыносимо идеальными женщинами. Так вот, о тривиальности, лаборатория уютно расположилась под одним из самых дорогих ресторанов города – «Abominatio». РО как‑то приглашал меня сюда пропустить с ним пару стаканчиков и рассказывал о том, как на заре своей карьеры проворачивал в ресторане «великие дела», но меня тошнит от этого придурка, поэтому на все его предложения я обычно отвечал отказом; и зря, так бы мне было намного проще раскусить всю эту идиотскую систему. К черту.