- Потому что каждый агент ТриОЗА должен исполнять приказы, Джей, и не задавать лишних вопросов. Иначе он попадет на такое же сканирование, как и подозреваемые в предательстве. И закончит тем же, чем и они.
- Если что-то случится со мной, развей мой прах со смотровой вышки у барьера. Не хочу и после смерти находиться взаперти, - произнес он.
- Во что ты влез, Джей? – она схватила его за запястье. – Что ты сделал?
- Ты знаешь, что мы представляем собой искусственно созданную пару? Твоя генетика и моя генетика – это две разных половинки чего-то совершенного. Все в тебе меня привлекает и спустя три года жизни с тобой я с уверенностью могу утверждать, что наша связь двусторонняя. Ты чувствуешь малейшие колебания моего настроения и сразу же находишь нужный подход. Знаешь, когда стоит промолчать и оставить меня наедине с собой, а когда нужно подойти, обнять и спросить, что я буду на ужин. Ты чувствуешь, когда я хочу тебя, просыпаясь даже посреди ночи, чтобы заняться со мной любовью. У нас идеальный секс, потому что мы – идеальные партнеры. Даже размер моего члена в состоянии эрекции полностью соответствует размерам твоего влагалища.
- А вот это было лишнее, - Харди отвернулась.
- Если твой отец создал меня фертильным, и наш ребенок зачат от меня, значит, ты и ребенок в опасности. Каким бы Великим для Акреона не был Роберт Кейн, Акреон не потерпит появления серии фертильных синтетиков, способных плодить детей. Если же ребенок зачат в результате процедуры осеменения донорской спермой – все будет в порядке. Очередная семья решила свои проблемы тем способом, который для Акреона привычен.
- Поэтому ты не пошел сдавать тест на фертильность? – Харди отпустила его руку. – Чтобы не знать правды?
- Тест ничего не решит. Мне никто не скажет правду, а вот сами они могут ее узнать. И тогда нам всем конец. И твоему отцу тоже.
- Значит, правду может знать мой отец? – Харди сжала губы в прямую линию.
- Он ее знает, но не факт, что откроет ее нам. Ты знаешь, больше всего я боюсь не того, что могу быть фертильным, и не того, что я все-таки стерилен. Я боюсь, что наш ребенок – это случайность, которой не должно было быть. Или он должен был появиться не сейчас. И если это случайность, Харди, то в лучшем случае мы перестанем с тобой существовать друг для друга, а в худшем – нас и ребенка убьют.
- Они сотрут нам память и промоют мозги? – предположила Харди.
- Могут. А могут и убить.
- И что нам делать? Сидеть и ждать?
- Да, - Джей кивнул. – И играть по их правилам. Джей Любер стерилен. Так записано в моей медкарте. Мы решили, что хотим иметь детей, и воспользовались услугами донора. Теперь ты беременна.
- Я записала в карту-опросник тебя, - прошептала Харди. – Я написала, что отец – ты!
- Скажешь, что не хотела афишировать наше положение. Я уже сделал документы о донорстве. Они есть в базе.
- Так вот, куда ты пошел, - прошептала она. – Подделывать документы?
- Сначала я просто шел по улице. Очнулся, когда оказался у Центральной Башни. Тогда-то и понял, что должен очень быстро действовать. Я люблю тебя, Харди. И не хочу, чтобы ты пострадала.
- Давай навестим моего отца. Возможно, он сможет ответить на наши вопросы.
Джей снова закурил.
- Он сейчас дома.
- Откуда ты знаешь? – пробормотала Харди, и Джей вопросительно посмотрел на нее.
– Ты серьезно?
- Джей, над чем ты работал в лаборатории отца?
- Ты не хочешь этого знать, - он выдул дым в сторону.
- Джей…
- Я написал «СУАМА».
Харди сглотнула и отвернулась.
Отец открыл дверь сам. Нельзя было сказать, рад он видеть дочь и зятя в столь позднее время, или он слишком устал, чтобы радоваться, но отец кивнул обоим и предложил им пройти в гостиную, чтобы вместе попить чай.
Не успела Харди присесть в кресло, как отец достал из бара какой-то маленький прибор в виде кубика и поставил его на стол. Прибор замигал красным, и отец присел на диван рядом с Джеем.