— А цыгане как без них?
— А вот так, как были тысячу лет назад, как сейчас, так и через двести лет будут. Никуда не двигаются. Хотя народ одаренный, сам знаешь.
— Но можно прислонится к другому народу, как они делают, и жить спокойно.
— Можно! Подходим к самому интересному. Но сначала скажи, какие слои народного пирога видишь?
— Сверху верхушка. Государь с семьей, князья, графы, баре, одним словом.
— Сейчас ошибка. Ты называешь ярлыки, обертку, которую на себя они повесили. Давай пока говорить про властную элиту. Дальше.
— Так все по сословиям. Клир, значит. Это получается вроде жрецов. Там свой дележ. От архиерея до последнего пономаря, потом купечество, крестьянство, мещане.
— Стой. Сословия оставь в покое. Жречество пока правильно указал. Зачем оно нужно?
— Э?
— Для устранения сомнений. Они придают видимость правильности поступкам и решениям властей. Или наоборот, анафему кричат неугодным. Исходим из того, что любая власть от Бога. Или по-другому, сначала назначается в высшем, горнем мире, а потом уже у нас воплощается. Это люди чувствуют. Поэтому очень важно согласовать поступки элиты с совестью, объяснить, что только так и было правильно. Ну, это если мы говорим сейчас говорим про их официальное сборище. Есть и другие. Старцы, которые реально горний мир могут узреть. Они в эту систему не входят. Но они есть, и задачи имеют другие. Узнать реальную Волю Божию, Его Промысел о человеке или народе. Дальше кого назвал?
— Купцов.
— Не только они, но и все, кто с большими деньгами дело имеет. Банкиры, в первую очередь. Также промышленники, которые решают, что производить и развивать. И все они спаяны и связаны.
— Потом крестьяне, — подсказывает Петр.
— Чем крестьянин от мещанина и ремесленника отличается, кроме рода занятий, если зависимость от бар уберем? Хлеб свой трудом добывают и тот и этот.
— Тогда ничем.
— Но из любого сословия могут выйти люди, которые призваны толкать вперед. Изобретать оружие для армии, станки для промышленников, указывать перспективы для банкиров. Это закваска, заквашивающая всю кадку с тестом, хоть ее и мало будет. Это прослойка умников, ученых. А чтоб лучше им работалось, а остальным о душе думалось, нужны художники с музыкантами. Их задача поднять уровень мысли и направить дух в нужную сторону.
— А армия с полицией?
— Дойдем и до них. Ты про цыган не зря заметил. Можно ли пользоваться чужим слоем народного пирога? Хороший вопрос. Каким они пользуются?
— Тем, кто хлеб им дает.
— Точно. Производственной базой. Сами продукты не создают. Берут у крестьян. Или воруют. Простенько. Но можно и хитрее устроиться. Не приклеиться сбоку, а заменить один из нужных слоев пирога на свой. Совсем, полностью заменить. Ну или только для виду пустить местных, чтоб остальные не буянили.
— Это как?
— Да ты сам все видишь! Управление чье? Немецкое, по большей части. Язык у бар какой? Французский. Наука, этот огонь и закваска чьи? Опять из немцев много. Язык нашей науки какой? Немецкий. Из наших кормовая база только получается.
— Так они на пользу очень стараются, немцы-то.
— Я не говорю, что они плохи. Напротив, молодцы. Только наши где? Куда делись? Вот. А ты спрашиваешь, зачем нам столько механиков. Затем, что они наши. В рамках одного нашего народа. И этим гордятся. А насчет немцев скажу так. И немец и цыган в русского превратятся моментом, коли дух наш примут. В конце-концов, все от Адама и Евы пошли. Наше дело выявить росточки нужные да пестовать, учить и оберегать. А там, Господь сподобит.
На следующий день мы распрощались. Питер встретил нас легким морозцем. Сразу проехали к своему дому, где нас тут же взяли в оборот горничная с садовником, которые держали хозяйство в полной готовности.
Разместились. И я занялся делами. Первым делом стал визит к главному деловому партнеру. Веретенников Михаил Ильич дает отчет:
— Резиновые фабрики, что дополнительно строились, пущены в ход. Заказы на водолазное снаряжение в комплектах поступают больше из Европы. Японцы прислали на два. Им — то зачем?
— Ну, не нужно так сразу об японцах, — улыбаюсь я, — у каждой нации свой срок. Раз прислали, значит, интересуются. Думаю, скопируют.
— У нас резина наилучшая! Еще во Франции наладились делать неплохую, но все же нашу лучше берут.
— И все скафандры? — шучу я.
— Последнее время большой спрос на мелкие изделия и на шланги для воды, перчатки, галоши, плащи. Да вы и сами знаете.
— Но конкурентов много?
— Не без того.
— А что лекарственные дела?