— Берите своего приятеля, — сказал Воробьев, небрежно опуская потерявшего сознание боевика на дорогу, хотя у самого часто колотилось сердце и рот пересох от желания убить идиота на глазах у всех…
Но всего этого Панкрат Лиде рассказывать не стал. Только подтвердил, что страшно ему было не один раз.
Лида и дальше, наверное, продолжила бы расспросы на заинтересовавшую ее тему, но в это время в сенях хлопнула дверь и на пороге горницы появился Егор Крутов в футболке и шортах, босиком.
— Я так и знал, — сказал он не слишком приветливо, окидывая взглядом замерших, будто их поймали на краже сметаны, молодых людей. — Ты что, совсем голову потерял?
Панкрат открыл рот и закрыл, беспомощно посмотрел на Лидию, впервые не зная, что ответить. Вместо него это сделала хозяйка.
— Ну-ка не кричи на него, — строго сказала она. — Не у себя в казарме командуешь. С чем пожаловал?
Крутов озадаченно посмотрел на нее.
Панкрат облегченно засмеялся.
Лидия смутилась.
Крутов усмехнулся.
— Ну и пролаз ты, майор, как сказал бы Осип. Пошли, поговорим во дворе.
— Говорите здесь, — подхватилась со стула Лида, — я за детьми сбегаю.
Оба посмотрели ей вслед, потом друг на друга. Крутов покачал головой.
— Не слишком ли резво ты начинаешь, приятель?
— Хотел говорить о деле, говори, — прищурился Панкрат. — Я не виноват, что она твоя сестра.
— Тебя и твою команду объявили в розыск. Официально. Час назад передали по радио и по телевидению. Тебе нельзя показываться в деревне. И охотники за тобой идут серьезные.
— У охотника только одна дорога, — беспечно отмахнулся Панкрат, — у волка — сто. Пусть ищут.
Крутов нахмурился.
— Ты что, не понимаешь?..
Воробьев стал серьезным, положил локти на стол, подался к Егору.
— Полковник, не будь занудой. Я тоже прошел кое-какую школу и знаю, где можно рисковать, а где нет. Если тебя интересует мое отношение к твоей двоюродной сестре, то могу сказать прямо: она мне нравится, очень. И меня не смущает то обстоятельство, что у нее двое детей.
— Это уж точно.
— Я в другом смысле. Кстати, она уже взрослая и сама способна позаботиться о себе и оценить ситуацию. Не вмешивайся в ее жизнь.
— Это что — угроза?
— Это дружеский совет.
Мужчины посмотрели друг другу в глаза. Крутов вдруг улыбнулся, сел за стол.
— Вот теперь я тебе верю.
Панкрат хмыкнул.
— Это следует расценивать как комплимент? Видать, ты крупный психолог. Что изменилось-то? С чего это ты вдруг мне поверил?
— У меня дар. — Крутов налил себе сыворотки. — Я неплохо вижу ауру у взволнованных людей. У тебя аура зеленого цвета.
— Что сие означает? Что я еще зеленый?
— Зеленый цвет — цвет роста и дружелюбия. Но все-таки я тебя предупреждаю: если ты решил поразвлекаться с деревенской девкой, потрогать ее за титьки…
— Стоп! — сказал Панкрат негромко, но с угрозой. — Таким тоном со мной больше не разговаривай! Это опасно. Мне почти тридцать лет, я не мальчик.
Крутов оценивающе глянул на затвердевшее лицо Воробьева и внезапно метнул невесть как оказавшийся у него бетдаггер через всю комнату в стену. Нож сочно вошел в деревянную обивку стены, пробив глаз нарисованного детскими руками на картоне клоуна. В то же мгновение Панкрат кистевым вывертом бросил свой нож, воткнув его в другой глаз клоуна.
— Годится, — кивнул Крутов. — Кажется, я в тебе не ошибся.
— Спасибо за оценку, — с иронией ответил Панкрат.
В горницу заглянула встревоженная донесшимися до ее слуха звуками Лидия, всплеснула руками.
— Вы с ума сошли?! Стену мне исковыряли, рисунок испортили, Антон рисовал, старался!
— Свари-ка и мне пельменей, — спокойно сказал Егор.
Лида бросила быстрый виноватый взгляд на Панкрата и вышла. Тот, будучи гостем, пересилил раздражение, сказал почти так же спокойно:
— Машину свою не дашь?
— Не дам, — сказал Крутов. — Она не для здешних дорог, да и заметна очень.
— Нужен транспорт, хотя бы еще один мотоцикл.
Крутов задумался.
— Попрошу у соседа, если не откажет…
— Мы заплатим.
— За эксплуатацию, что ли? А если угробите мотоцикл?
— Купит новый.
— Уговорил. Где вы остановились?
— Там, где я и рассчитывал, на даче под Николаевкой. Местные тузы строят целый дачный поселок. Не дача — сказка!
— Хозяин не заявится?
— Мне буквально пару дней пересидеть надо, пока не разыщу пропавших ребят, а потом мы покинем твою вотчину. К тебе за это время никто не приходил?
— Нет, пока все тихо.
— Зализывают раны? Будь осторожен. Тебя, по-моему, выпустили из милиции в качестве наживки.
— Может быть. Поэтому ты тоже будь осторожен. Что намерен делать дальше?
— Ночью пойдем к зоне. Надо в конце концов разобраться, что там прячется за колючей проволокой. Уверен, мои ребята находятся там.
Крутов допил сыворотку.
— На мой взгляд, это бесперспективно. Вас засекут, и тогда придется отходить с боем. Потеряешь людей. Сколько их у тебя?
— Осталось шестеро, седьмой сидит в Брянске. Они все профессионалы и знают законы спецназа.
— Ну-ну?
— Видят всех — их никто, раз, и два: в любое время, в любом месте, любую задачу.
Егор скептически покачал головой.
— Они бывшиепрофессионалы, друг мой, командой их сделали обстоятельства.
— Команду из них слепил я.
— Все равно, они не тренированы так, как обучены профи спецподразделений, одно из которых наверняка оберегает покой зоны. Моя группа — да, прошла бы здесь, но я уже ею не командую.
— Ты хочешь отговорить нас или что-то посоветовать?
Крутов посмотрел на часы.
— Через зону протекает ручей…
— Мы собирались воспользоваться им.
— Так вот, откажитесь от этой затеи, ручей наверняка перекрыт, охранники там не дураки. А вот болотом подойти к зоне можно. С севера к зоне подступает мшара. Я думаю, с той стороны колючей проволоки нет, она ни к чему. Попробуйте подойти оттуда. По болотам не ползал?
— Приходилось. Мы подумаем.
Лида принесла пельмени, поставила на стол. Панкрат поднялся.
— Мне пора. Спасибо за угощение, хозяйка.
— Не за что. Заходите еще, я пирог испеку.
— А мотоцикл? — поинтересовался Крутов, принимаясь за еду. — Подождешь, пока я узнаю?
— Если тебе его дадут, поставь у себя во дворе, через час я или кто-то из моих ребят заберет.
— Может, я с вами пойду?
— Нет, — твердо сказал Панкрат. — Вызволение ребят — наше дело. Мы справимся.
Крутов пожал плечами, продолжая есть, и Воробьев в сопровождении Лиды вышел к калитке.
Смеркалось, на небе выступили первые звезды, жара ушла, в воздухе был разлит аромат фиалок и резеды — под окнами хаты цвели цветы. Уходить не хотелось.
— Приходи еще, — тихо проговорила Лидия.
Панкрат повернулся к ней, пытаясь разглядеть глаза, и вдруг быстро поцеловал в губы, отпрянул, словно боясь взрыва негодования. Однако женщина не обиделась, лишь улыбнулась.
— Я приду, — пообещал Воробьев.
Через минуту он был уже за околицей деревни.
Мотоциклы оставили в километре от въезда на территорию зоны, в кустах недалеко от асфальтовой ленты, забросали ветками. Все было обговорено и спланировано, каждый знал свое место и что должен был делать, но Панкрат на всякий случай спросил:
— Может, у кого появились сомнения? Или предложения?
«Мстители» молчали. Экипированы все были примерно одинаково — в камуфляжные костюмы с шапочками на головах и выглядели братьями, как патроны одной обоймы, только Родион выделялся из шеренги, будучи выше всех на голову. Вооружение группы состояло из пяти пистолетов «бердыш» калибра девять миллиметров с насадками бесшумного боя, с магазинами на восемнадцать патронов, пистолета-пулемета «ОЦ-22» («овца»), автомата «АКС», снайперской винтовки «ВСК-94», двух гранат и шести ножей. Для прямого штурма любого укрепрайона этого явно было недостаточно, но штурмовать зону Панкрат не собирался, рейд группы был диверсионно-разведывательным, бой на незнакомой территории был крайне нежелательным.