Арагонский король открыл светское собрание короткой речью, в которой обратился к архиепископу Нарбоннскому и присутствующим епископам с просьбой приказать крестоносцам вернуть трем графам, Тулузскому, Комменжу и Фуа, а также виконту Гастону Беарнскому, земли, которые они у этих правителей отняли. Архиепископ Нарбоннский, выступавший от имени своих епископов, а также, в определенном смысле, от имени крестоносной армии, спокойно выслушал речь короля и почтительно попросил его записать свои предложения на пергаменте и отправить, скрепив свиток своей печатью, епископам, заседавшим на Лаворском соборе. Педро II, огорченный тем, что дело затягивается, обратился непосредственно к графу де Монфору, к его сыну Амори и его брату Ги де Монфору, попросив всех троих дать врагам передышку и перестать причинять им зло на ту неделю, пока будут длиться собрание и собор, на что Монфор хитроумно ответил: «Из уважения к вам, ваше величество, я обещаю, что в течение этой недели не буду — нет, не чинить зло нашим врагам, но действовать им во благо, ибо полагаю, что, сражаясь с противниками Христа, я творю благо, а не зло». Король Педро II пообещал в свою очередь от имени «врагов» (еретиков и их союзников), названных так Монфором, что эти последние в течение всего времени, пока будут длиться переговоры, не станут нападать на крестоносцев, после чего удалился и вернулся в Тулузу.
Прошло три дня. За эти дни арагонский король сочинил длинное письмо[95], обращенное к епископам и архиепископам, участвовавшим в Лаворском соборе, и в высшей степени почтительно заступился перед ними за графа Тулузского: Раймонд VI, писал он, раскаялся в прежних грехах, он желает возвратиться в лоно Церкви, которую молит простить его за прежние бесчинства; он обещает возместить ущерб и загладить оскорбления, нанесенные различным храмам и некоторым прелатам, в соответствии с тем, как решит «наша святая мать Церковь». Сам же он, король Арагонский, лично ручается за то, что все это будет исполнено, просит участников собора вернуть графу его владения и прочее утраченное тем имущество или же, если это невозможно, отдать все это его сыну, будущему Раймонду VII, и обещает выступить со своими рыцарями на помощь христианскому войску, отправившись воевать либо с сарацинами на Востоке, либо с Альмохадами в Африке. В этом же письме король Педро II выступил в защиту графа Комменжа, который, по уверениям арагонца, никогда не был еретиком, однако же утратил свои земли из-за того, что захотел оказать помощь и поддержку своему родственнику и сюзерену, графу Тулузскому, а также в защиту графа де Фуа, который тоже никогда не был еретиком, а сходным же образом помогал своему сюзерену, к чему обязывало его положение вассала Раймонда VI. Арагонский король завершил свое послание к епископам и архиепископам, присутствовавшим на соборе, несколькими строчками, в которых говорил, что во всем, в чем Церковь упрекает троих графов, он предпочитает взывать к ее милосердию, а не к ее справедливости.
«Предаю вашему милосердию, — пишет он прелатам, — моих епископов и моих баронов; я смирюсь со всем, что будет решено между ними и вами по делам, о коих говорилось прежде, и молю вас соблаговолить проявить понимание, дабы я мог располагать помощью этих сеньоров и графа де Монфора в испанском крестовом походе против Альмохадов во славу Божию и к величайшему благу святой Церкви».
(АИ, 375)Великодушное заступничество арагонского короля быстро пресекли. Прелаты, участвовавшие в Лаворском соборе, ответили ему со всей елейностью, на какую были способны, в длинном письме (приведенном Пьером де Во-де-Серне в «Альбигойской истории»), что больше ничем ему помочь не могут[96]; письмо начинается с нижеследующего вежливого отказа:
«Прославленному и возлюбленному во Христе Педро, милостью Божией королю Арагонскому и графу Барселонскому, Лаворский собор с поклоном и искренней любовью во Господе.
Мы ознакомились с просьбами и ходатайствами, с которыми ваша королевская светлость обращается к нам, заступаясь за графа Тулузского (и его сына), графов Фуа и Комменжа и благородного господина Гастона Беарнского. В этих письмах, среди прочего, вы называете себя верным сыном Церкви. [...]
Мы полагаем своим долгом на ваши просьбы и ходатайство в пользу графа Тулузского и его сына ответить вашей королевской светлости: Высшею властью мы отрешены от дела графа де Монфора и его сына, ибо граф Тулузский добился от его святейшества папы, чтобы его дело было поручено нашему достопочтенному брату епископу Риеса и мэтру Тедизу[97] на определенных условиях. [...]»
(АИ, 379)