что вы ничего не потеряете, ни ваших полей,
ни виноградников,
ни своей жизни, ни своих домов, ни богатства.
Ничто не будет отнято у вас из благ этого мира,
напротив: Монфор, если вы покоритесь,
будет вас любить и ублажать.
Прежде всего он даст вам свободу. [...] Кому не понравится
его образ действий, сможет покинуть город.
(ПКП, 174)Все было сказано. Совет закончился, тулузцы успокоились. Теперь видные тулузские горожане доверчиво направились к воротам Вильнев, чтобы выслушать графа де Монфора. Их ждало глубокое разочарование, им пришлось сбавить тон. Оказавшись лицом к лицу с непримиримым графом, которого большинство из них никогда в жизни не видели, именитые тулузцы оробели и растерялись. Что касается епископа Фулька, то он продолжал играть свою роль посредника.
«Господин граф, — угодливо обратился он к Монфору, — эти горожане сдаются на вашу милость; тем не менее, на мой взгляд, надо обеспечить себе уверенность в том, что обещание не бунтовать, которое они вам дали, будет выполнено, а для этого следует взять еще заложников, и, если хотите, я могу сам их выбрать».
Монфор, не ответив епископу, повернулся к тулузцам, которых нисколько не успокоило то, что они услышали, и для начала отдал им приказ освободить тех его баронов, которых они взяли в плен, что и было немедленно исполнено; воины вернулись к нему без единой царапинки. После этого завязался общий разговор, и мнения явственно разделились[110].
«Бароны, — сказал Монфор, — я хочу знать ваше мнение: в соответствии с законами войны я намерен разграбить Тулузу и отдать вам ее богатства, это с лихвой вознаградит вас за былые невзгоды. Что вы об этом думаете?»
Его брат, Ги Старший, тотчас откликнулся и попытался его смягчить: «Брат, не делайте этого: разграбить Тулузу означало для бы для вас навредить самому себе. Возьмите город потихоньку, не торопясь, и вас будут любить; запятнайте Тулузу кровью, и вы утратите честь. Истинный рыцарь не сокрушает противника, когда тот преклоняет перед ним колени, он отказывается удовлетворить требования собственной гордыни. Простите Тулузу, и тогда она поистине сделается вашей. Верните знатным сеньорам их земли и законные владения, горожанам — их привилегии, а если они попросят новых — даруйте им и это. В день, когда вам будет недоставать средств, эти люди развяжут для вас свой кошелек. Поверьте мне, именно так следует завоевывать Тулузу, а не кровью и грабежом».
Сир де Руси, один из приближенных графа, склонялся к тому же мнению: «Удовлетворите просьбу этих людей, которые молят о пощаде, благородный граф, и они останутся вам признательны; если же вы их ограбите, они только о том и будут думать, как бы вас убить».
«Богом клянусь, сир де Монфор, — подхватил третий, — разрушить Тулузу означало бы проститься с Небесами и рыцарской честью».
Однако рыцарь по имени Люка с ними не согласился: «Не верьте им, благородный граф, они вас обманывают! Сокрушите тулузцев, унизьте их, и ваше имя возвеличится; если же вы их возвысите, позором покроемся мы. Ваши подданные вас ненавидят: вы убивали их отцов, их сыновей, их родню; зачем же любить того, кто не любит вас? Они хотят видеть своим сеньором графа Раймонда VI, и с этим вы ничего поделать не можете».
Епископ Фульк снова взялся за свое: «Если вы хотите крепко держать в руках этих людей, благородный граф, вот как надо действовать: я обещал им помощь Церкви, если они будут разорены, воспользуйтесь этим, чтобы заткнуть им рот. Велите сломать заграждения, которые они возвели в городе, отнимите у них оружие и доспехи и известите всех, что тот, кто станет их прятать, будет караться смертью. Не стесняйтесь проводить обыски, и, если найдете в сундуках деньги, берите их. Обирайте этих горожан: на их золото вы сможете нанять сильное войско, достойное такого завоевателя, как вы; вы сможете снова забрать Гасконь, Каталонию, Прованс и Бокер, которые бывший граф Тулузский, Раймонд Старый, только что у нас отнял при помощи своего сына. Постарайтесь захватить в плен этих двоих, сошлите их заложниками в отдаленные земли, вычерпайте до дна их казну, и тогда вы, граф Монфор, сделаетесь бесспорным властителем Гаскони».
«Благородный граф» все еще колебался между великодушным поступком и замашками пирата, но одного названия Бокера оказалось достаточно, чтобы он встрепенулся: Монфор не смог примириться с утратой своих провансальских крепостей. Повернувшись к остальным, он резко и гневно проговорил: «Провансальские бароны меня предали, и они дорого за это заплатят! Но я не допущу, чтобы то же повторилось и в Тулузе, так что могу вам обещать, что, если они немедленно не покорятся, я обращу город в дымящиеся развалины».