среди обломков, внутри и снаружи,
под одним и тем же небом играют собаки и дети.
Заложники уходят в неизвестность
в дальние края, со связанными руками,
в тяжких цепях, их оскорбляют, пинают,
бьют на каждом шагу, страдания их беспредельны.
(ПКП, 179)Теперь злоба и бешенство Монфора не знали границ. Он без умолку говорил о том, что обдерет до костей этот дерзкий город, подожжет его, истребит его население. Тщетно брат, сир Ги де Монфор, молил его умерить ярость. «Не поддавайтесь охватившей вас ненависти, — уговаривал он. — Велите им отдать вам все золото и серебро, в которых вы нуждаетесь, но Бога ради, пощадите их жизнь и их дома...»
Зато епископ Фульк, забыв, что служит в Тулузе религии любви, а не ненависти, поощрял графа в его бесчеловечном стремлении разрушать. Если те слова, которые вложил в его уста автор второй части «Песни о крестовом походе», по сути своей верны, мы можем лишь содрогнуться, читая их:
«Мессир, — сказал епископ, — будьте решительнее.
Сдирайте без жалости у них кожу с хребтов
и оберите их до последнего гроша.
Потребуйте, чтобы они до дня Всех Святых
заплатили вам не меньше тридцати тысяч марок серебром.
Разорите этих бродяг. Оставьте им лишь
глотку, чтобы стонать, и глаза, чтобы плакать.
Обходитесь с ними как с бесправными рабами,
тогда отобьете у них охоту кусать вас».
(ПКП, 179)Все участники этого импровизированного совета его поддержали, и подручные Монфора обрушились на славный город, угрожая, избивая, высаживая двери домов, круша все на своем пути, опустошая сундуки и дари, нападая на всех встречавшихся им горожан и горожанок с криками: «Пусть живут, если им хочется, но на коленях!» Они тащили из амбаров мешки с мукой и зерном, забирали вино и вяленое мясо, срывали парчу и греческие шелка, украшавшие дома зажиточных горожан. К вечеру этого страшного дня Тулуза превратилась в груду обуглившихся развалин, еще продолжавших дымиться. Тулузцы после этого в течение двух месяцев будут оплакивать свой город и свое прошлое, испепеленные перед их растерянными взглядами, а тем временем тот, кого именовали «благородным графом», де Монфор станет наслаждаться своей победой над дважды покоренным городом, на этот раз захваченным изнутри. Главной заботой графа теперь стала предстоящая женитьба его младшего сына, Ги де Монфора, на графине Петронилле де Бигорр[112].
Затем Монфор, жадный до новых земель, направился в долину Арьежа, где намеревался осаждать Монгренье, владения Роже-Бернара, сына его давнего врага, графа де Фуа; позарился он и на соседние земли и замки. Затем, в начале весны 1217 года, он велел седлать лучших коней, созвал самых отважных рыцарей, покинул Тулузу, перебрался через Гаронну и, повернув прямиком по направлению к Сен-Годану, направился в гасконские земли, где почти без боя завладел несколькими феодами (в частности, теми, что принадлежали графу де Фуа). Он устроил там настоящую резню, истребляя «мирных и кротких людей, стремящихся к свету», спокойно работавших на своих полях.
* * *После смерти папы Иннокентия III, скончавшегося 16 июля 1216 года, обстановка в Лангедоке решительно изменилась. Его преемник, Гонорий III, «заново открывал» этот край, и представитель папы, которого он отправил к новому графу Тулузскому, то есть к Монфору, — в данном случае этим представителем был легат Бертран, преемник кардинала-легата Пьера де Беневана, — совершенно не разбирался в политических и династических проблемах, которые возникли в связи с Тулузой и тулузским графством.
С точки зрения феодального права над всем прочим должно было преобладать решение Латеранского собора: графство и титул графа Тулузского принадлежали Монфору на том основании, что «с давних пор по некоторым признакам несомненно, что под господством Раймонда VI его край не может сохранить католическую веру». Однако в 1216 году для местной знати, горожан и простонародья эти феодальные права принадлежали сыну Раймонда Старого (тот был еще жив, но отлучен от Церкви, а стало быть, не мог вернуть себе ни своих владений, ни своего титула), иными словами — Раймонду VII, который во всех документах, какие ему приходилось подписывать, именовал себя «сыном сеньора Раймонда и милостью Божией герцогом Нарбоннским, графом Тулузским и маркизом Прованса». Кроме того, трудности, с которыми столкнулся Монфор под Бокером, склонили нового папу Гонория III к тому, чтобы собрать для него крестоносное войско, пообещав всем, кто возьмет крест, чтобы истреблять катаров или их покровителей, такие же индульгенции, какие получали крестоносцы, воевавшие в Святой земле. «Благородный граф» де Монфор использует эти войска для того, чтобы завоевать несколько замков в Провансе и сражаться с Раймондом VI, у которого он уже отнял Тулузу и теперь рассчитывал оборонять от него этот город.
6. ВОЗВРАЩЕНИЕ РАЙМОНДА VI (сентябрь 1216 г. — сентябрь 1217 г.)