Фон Граф видел в катарах древних язычников, дальними наследниками которых были и нацисты. Опираясь на эту смутную теорию, он страхом и шантажом утвердил господство над своей общиной. Все, кто считал, что подвел под прошлым черту, оказался в когтях у своих прежних демонов. Солнце щедрым потоком освещало каменные стены крепости. Сколько самозванцев пыталось овладеть наследием людей, некогда здесь укрывавшихся? Всем этим мечтателям не было дела до истинных древностей, до строгой истории. Они искали другой правды: воплощения своих фантазий, своих затаенных верований…
Мирей, запыхавшись, вошла во двор. На ней было желтое платьице и красно-белый миткалевый платочек в клеточку.
— Что, сестренка, — улыбнулся Ле Биан, — устала?
— Уфф! — отозвалась она. — Нашел где встречаться в такую жару! Дышать уже не могу!
— Сядем на стенку в теньке вон там.
Они вышли их крепости и уселись на камнях, оставшихся от разрушенной прежней стены. Мирей сняла платочек, пригладила волосы, расправила платье.
— Видишь, мы теперь на развалинах старой крепости, — заметил Ле Биан. — Представь себе: тут по всему погу высокие стены, люди, дома… Когда-то здесь жизнь кипела, а вот же…
— Пьер! — сердито сказала Мирей. — Я тебе не ученица, и вообще мне до смерти надоела вся эта трепотня про катаров. Лучше скажи, зачем ты хотел меня видеть?
— Как зачем?
Было решительно невозможно угадать, чего ждать от этой девушки.
— Просто мы не виделись… в общем, с той самой ночи…
Мирей потупилась.
— Ну да, надо было тебя навестить в больнице, но ты же знаешь — когда мне неловко, я всегда лучше куда-нибудь смоюсь. Я и раньше хотела, но эта банда психов меня разыскала!
— Ага, я же тебя видел как раз тогда, в Альби. Сразу подумал — что-то не так. И побежал было за тобой, а ты пропала.
— У одного их «брата», как они там говорили, был в Альби дом. Я там сидела в подвале, а потом меня привезли в Монсегюр. Всю жизнь помнить буду!
Ле Биан поглядел вдаль и глубоко вздохнул. Как хорошо! Хорошо, что он жив, а что встретился с Мирей — и того лучше.
— А теперь я тебя еще спрошу, — сказала она.
— Давай, спрашивай.
— Когда ты переспал с блондинкой, тебе понравилось?
Такого вопроса он никак не ждал, но предпочел не вилять:
— И как же ты про это узнала?…
— А ты думаешь, она сама не раззвонила?!
— Словом, если честно, было неплохо. Но не так уж, чтобы опять…
— Ха, если тянет — никаких проблем. Она по всей округе трубит, что теперь купит «Альбигойцев». И сбудется ее мечта: станет настоящей хозяйкой гостиницы!
Ле Биан ничего не ответил, но он-то знал: на самом деле Бетти мечтает сыграть жертву огненной казни в большом спектакле, а еще того лучше — в каком-нибудь цветном кинофильме. Что ж, приходится быть довольным тем, что жизнь нам приносит.
Внизу по извилистой дороге катилась крохотная машинка. У подножья пога она остановилась, из нее вышли юноша с девушкой. Постояли немного, словно в нерешительности, а потом быстро зашагали в гору.
Ле Биан еще раз глубоко набрал в легкие чистый воздух горного Лангедока. Пускай Монсегюр поглотил навек одну из своих тайн — никогда он не перестанет тянуть к себе тех, кто хочет утолить здесь жажду необычайного.
Брюссель — Париж — Мирпуа — Монсегюр. 2008
ПРИЛОЖЕНИЕ
Аненербе
Институт под именем «Deutsches Ahnenerbe Studiengesellschaft fur Grestesurgeschichte» (Немецкое исследовательское общество древней германской истории «Наследие предков») был основан по инициативе Генриха Гиммлера в 1935 г. Через два года он стал называться просто «Аненербе» («Наследие предков»). Его целью было изучение корней немецкого народа путем археологических и исторических изысканий. Экспедиции Аненербе работали в Скандинавии, во Франции, в самой Германии и даже в Тибете. Кроме того, Аненербе занималось лженаучными исследованиями, в том числе жестокими опытами на заключенных, в подтверждение расовых теорий нацистов. Институт находился в замке Вевельсбург, который Гиммлер хотел сделать мистическим и интеллектуальным центром своего Черного Ордена. В 1944 г. Аненербе, страдавшее от недостатка средств и сотрудников, переехало в Баварию.