Ованесов не резко, но настойчиво протестовал против «взрывного» варианта. Беспокойство свое он оправдывал тем, что при таком мощном взрыве, какой предлагает Малышев, трудно учесть возможные колебания почвы. И тогда обвал может «потечь» вниз, открыть преждевременную дорогу воде. А кроме того, длительный процесс создания нового канала погубит посевы в низовьях реки, а города и поселки, останутся без воды так долго, что потери будут неисчислимы. По мнению Ованесова, проще всего разрушить завал в том месте, где он перекрывает само русло…
— А как вы пробьете эти четыреста метров шевелящейся земли? — не выдержал Малышев.
— Мелкими взрывами, — невозмутимо ответил Ованесов. — Я сделал предварительные расчеты. За две недели…
— За две недели озеро поднимется на двести метров. И первая струйка воды создаст такой селевой поток, что ни один кишлак вниз по течению не уцелеет!
— Это верно! — хмуро подтвердил председатель колхоза Атабаев. — Инженер не видал селей. Офицер видал. Для селя бывает довольно и маленького дождя. А тут хлынет водопад и понесет с собой весь этот завал…
— А если завал сдвинется с места при взрывном колебании почвы? — Ованесов тоже начал горячиться.
— Взрывом можно управлять! — резко ответил Малышев.
— Правильно! — поддержал его Даренков. — Капитан Малышев провел не один управляемый взрыв.
— Сколько дней понадобится по вашему плану, капитан? — Теперь Уразов смотрел сурово, и Малышев понял: он думает о главном, о людях, которые ждут воду, о полях, которые тоже ждут воду. И ответил коротко:
— Восемь дней.
— Кто поддерживает предложение капитана? — Уразов тем же прямым, суровым взглядом посмотрел на каждого из сидящих за столом.
— Я! — Даренков встал рядом с Малышевым.
— Я! — Атабаев подошел к этим двоим.
— Поддерживаю! — поднялся Адылов.
Это получилось как-то само собой, что каждый голосующий поднимался во весь рост, но в то же время придало необычную торжественность. Заместитель министра переглянулся с Ованесовым, пожал плечами и тоже встал:
— Принимаю.
Ованесов, бледный, растерянный, переводя взгляд с одного на другого, все-таки нашел силы сказать:
— Я запишу особое мнение.
— Это ваше право, — сухо произнес Уразов. И, обращаясь к капитану, спросил: — Когда приступите к работе?
Малышев прислушался к далекому гулу, доносившемуся из открытого окна, и ответил:
— Через полчаса. Мой батальон прибыл.
3
В двадцать два тридцать кишлак наполнился гулом машин.
Уразов закрыл заседание, и все члены комиссии вышли на площадь. На площадь высыпали все жители. В эту ночь никто, должно быть, и не собирался спать. Даже дети крутились между машинами, косясь на минометы, на тяжелые прицепы, на закурившиеся пахучим саксаульным дымком походные кухни. Возможно, ребятишки надеялись, что река вот-вот оживет, ведь солдат было так много, а по краю площади стояли жители кишлака с кетменями и тяжелыми ломами на плечах, а к ним присоединялись пробравшиеся по горным тропам люди из соседних кишлаков, и если все примутся за разборку завала, то мигом разнесут его по камешку. Совсем рядом с их кишлаком была могила какого-то древнего полководца, а над нею — гора. Учительница Фатима Атабаева рассказывала, что гору сложили солдаты того погибшего полководца: прошли шеренгой мимо могилы, и каждый положил на нее один камень. А выросла гора, в которой в прошлом году все лето копались археологи, да так и не докопались до погребения. Этим летом они приедут снова. Археологам тоже нужна вода, надо скорее выпустить реку из плена.
Солдаты разбивали палатки. Чайханщики и их добровольные помощники, гремя пиалами на подносах, обносили гостей горячим чаем. Во дворах, негромко мыкнув, падали под острым ножом бараны, пахло пловом и шашлыком — это дехкане, по призыву своего старейшины Атабаева, готовили угощение. К Малышеву подбежал Севостьянов, доложил: палатка разбита, телефон поставлен, уха и жареная форель готовы…
Подошли лейтенанты Карцев и Золотов. Происшествий в дороге не случилось. Узости устранены. Бульдозеры и экскаваторы могут пройти, — конечно, осторожно. Встретили несколько бригад дорожных рабочих, которые будут продолжать расширение полотна. Им приданы пятеро минеров с запасом взрывчатки.
Уразов, с любопытством наблюдавший, как слаженно переходил батальон с колес к оседлой жизни, спросил: