Некоторые из «бессмертных» были разбиты парали-чем. Вообще, французская наука понесла в эту роковую ночь тяжкие потери. Да и не только французская: по дошедшим, — правда, крайне неполным, большей частью, случайным сведениям, — налет зоотавров имел роковые последствия в Лондоне, Берлине, Риме, Петербурге.
— Не можете ли вы сообщить нам на этот счет более точные данные? — спросил председатель.
— К сожалению, это пока еще невозможно, — ответил секретарь. — Сношения с научными центрами Европы и других частей света чрезвычайно затруднены. Есть основания полагать, что благодаря налету зоотавров радиотелеграфные станции и подводные кабели во многих местах попорчены. Пока удалось получить только отрывочные сведения, из которых явствует, что налет зоотавров был одновременно замечен в Англии, во всей Средней и Южной Европе, а также в Соединенных Штатах Северной Америки.
— Ну и что же? — спросил президент, укоризненно, чуть не угрожающе задребезжав костями. — Там люди науки тоже держатся… предположения, что зоотавры налетели с Марса?
— По-видимому, — ответил секретарь. — По крайней мере, об этом свидетельствуют сообщения из Берлина, Рима, Гринвича, Нью-Йорка и Пулкова.
— Странно! Я не понимаю, как могут люди науки… Ведь это даже не гипотеза, ибо гипотеза все же должна иметь некоторые научные предпосылки, между тем как тут мы имеем дело почти исключительно с напуганной обывательской фантазией…
И президент Академии, маститый Марсель Дювернуа, который всю свою долгую жизнь не признавал на свете ничего, кроме точных наук, негодующе развел руками.
II
В известной степени президент Академии наук был прав: сведения, доходившие из разных мест Франции и других пунктов земного шара, носили на себе явную печать напуганной обывательской фантазии и меньше всего свидетельствовали о научной постановке вопроса. Сообщения были чрезвычайно сбивчивые, противоречивые, подчас совершенно фантастические. Только в одном пункте они сходились, а именно, что налет зоотавров начался в ночь с 26-го на 27-е марта, около половины второго, и продолжался вплоть до рассвета. В дальнейшем, каждый из очевидцев давал полную волю своему воображению.
Одни уверяли, что зоотавры налетели с севера, со стороны Бретани; другие, не менее достойные свидетели утверждали, что явились они с юга, со стороны Средиземного моря; по пришедшим позже сведениям из провинции, некоторые рыбаки клялись, что они собственными глазами видели, как зоотавры вынырнули из пучины морской и поднялись чудовищной, заслонившей все небо массой на воздух.
На вопрос, каков внешний вид зоотавров, ответы получались тоже крайне противоречивые. Пекарь Жак Рено из Парижа, который как раз в момент налета был в своей пекарне, заготовляя к утру свежий хлеб, уверял, что они напоминают гигантских крылатых быков с рыбьими хвостами. Содержатель ночного кабачка на Монмартре, толстяк Муано, наоборот, со свойственной ему горячностью утверждал, что зоотавры не что иное, как крылатые слоны, только таких чудовищных размеров, что слоны, которых он видал в Зоологическом саду, кажутся по сравнению с ними настоящими букашками.
— Видали вы когда-нибудь гигантскую черепаху? — пытался, в свою очередь, изобразить зоотавров аптекарь Пуаро, клятвенно уверявший, что один из них пролетел всего лишь в нескольких метрах над его головой в то время, как он, около половины второго ночи, возвращался с именин своего приятеля домой. — Ну, так вот: увеличьте мысленно эту гигантскую черепаху в 300, в 500, в 1000 раз, наделите ее огромными, длиной с эту площадь, крыльями — и вы получите точную копию зоотавра.
Но сосед аптекаря Пуаро, галантерейный торговец Пти-божан, жестоко спорил с ним, доказывая, что зоотавр ни капельки не похож на черепаху, что это ему, аптекарю, показалось с пьяных глаз, а что если уж сравнивать налетевших чудовищ с каким либо из известных людям животных, то уж скорее с китом, чем с черепахой.
— Вообразите себе гигантского, в несколько сот метров, кита, — разумеется, с крыльями, иначе он не мог бы летать: это и будет зоотавр. Я одного из них видал совсем близко, так как вот теперь вас вижу…
— Какой там кит! — возмущенно говорил переплетчик Кордье, который передержал в руках немало книг, считал себя, поэтому, человеком, понимающим толк в науке, и питал большую слабость к ученым словам. — Вы хотите знать, что такое зоотавр? Ну, так слушайте, я вам скажу: зоотавр — это фе-но-мен!