- Ого!
- Мама родная! Летит!
Разинув рты, все трое уставились в небо. На фоне розовато-оранжевых облачков, почти задевая деревья, растущие на противоположном берегу, летели двое. Летели безо всяких приспособлений, просто так. Точнее, летел один, а второй, пассивно болтался ниже, уцепившись руками за длиннющую бородищу первого. Попадая в лучи закатного солнца, пускала оранжевые блики кольчуга, тоненькой спичкой виднелся меч. Сам "летун" был одет в какой-то тёмный балахон. Странная парочка по воздуху перелетела через реку, стало слышно, как оба жутко ругаются. Бородатый попытался лягнуть своего пассажира, тот увернулся, с ноги летуна слетел валенок, упал возле Дедкина. Тот подобрал, рассмотрел: валенок, как валенок, серый, подшитый снизу кожей. Заорал вверх:
- Эй, обувку потерял!
Схлопотал в ответ:
- Засунь её себе в задницу!
Обиделся, запустил валенком, недокинул.
Второй наклонил голову:
- Гей, калики! До Киева далече?
Каурин обиделся:
- Сам ты калека! Как до Парижа раком, до твоего Киева!
- Какого Парижа?
- Где дурни вроде тебя живут!
- Не, я тутошний!
- Оно и видно! Ты чего на стариках раскатываешь?
- Вырюгу споймал, он у меня в корчме кошель слямзил, а куда дел - не говорит. Третий день летаем.
- Спускай к нам, вместе разберёмся!
- Не могу!
- Тогда летай! Эй, тебя, случайно не Русланом зовут?
- Откуда узнали? Меня Базлаем кличут, а маманька и впрямь Русланом зовёт. В Синегорье будете, захаживайте! В самом Славгороде живу! Бывайте! Авось, ещё свидимся!
Старикашка прошипел что-то злобно, плюнул вниз, рванул, набирая высоту, вскоре скрылся за лесом.
Стояли, переваривали. Каурин протянул:
- Да-а... Вот тебе и Руслан без Людмилы... в комплекте с Черномором в валенках. Осталось говорящую голову встретить.
- Мужики, у нас тут ещё лошади с собаками не заговорили?
- Наверное, уже могут, только скрывают, - задумчиво размышлял вслух Дедкин.
Марцинковский, роясь в своих пожитках, рассуждал:
- А чего? Привыкать будем. Может, ещё и сами полетаем. Ты, Виктор, лётчик, чего парню не подсказал, как на посадку заходят. Они, видишь, по неумению уже одно шасси потеряли.
- А ты чего делаешь?
- Спать ложусь. Вы уж извиняйте, только спальник я один взял. А вы уж так - по Кастанеде, как истинные индейские войны - на травке поспите. А мне нельзя, я человек простой, незакалённый, здоровье подорванное. Спокойной ночи!
Александр залез в спальный мешок, застегнулся изнутри, повернулся набок, высунул наружу нос:
- Костерок-то поддерживайте, а то замёрзнете!
Валерий задумчиво посмотрел на довольного до тошноты Сану:
- Вить, может мы его, как Гвидона, в речку плавать пустим вместе с мешком? Места тут сказочные, поплавает-поплавает, да и свою царевну-лебедь встретит, князем станет.
- А не потонет?
- А такое разве тонет?
Александр подал голос:
- Зверюги! Браконьеры! Меня топить нельзя, я в Красной Книге! Посадют!
- Это в какой Красной Книге? В кулинарной что ли?
- Господи! Я ещё и с каннибалами связался. Вот где людей по-настоящему узнаёшь!
- Эт что! Мы вот ещё ночью в вампиров перекинемся. Ох, кровушки-то пососём!
Виктор оборвал:
- Хватит, расшутились! Нечего нечисть поминать, не в том мире живём.
- А ты думаешь, тут такие есть?
- Тут всё может быть, ещё и с добавкой.
Притихли. Быстро темнело. Марцинковский быстро вырубился, захрапел. Дедкин с Валерием натаскали побольше сушняка, договорились об очерёдности дежурства. Каурин нарвал травы, соорудил постель, лёг спать, тоже быстро заснул. Виктор сел спиной к костру, чтоб не слепило. Рядом положил топор, меч, ножи. Внизу мерно плескала в берег вода. Потрескивали в костре ветки. Где-то в лесу ухнул филин. Снова всё стихло.
Неудержимо клонило в сон, глаза слипались.
Глава 12
Проснулся Виктор от резкого толчка в бок и хриплого баска:
- Стражник! Не спи, замёрзнешь!
Мысленно себя костеря, протёр глаза, поднял голову и обмер. Перед ним, слегка покачиваясь, возвышался здоровенный, за два метра ростом, мужик лет пятидесяти: голова - с пивной котёл, заросший до невозможности, с пышной всклокоченной бородой, в которой запутались какие-то травинки, босой, в мятых грубых портках, на бычьей шее, подвешенная на гайтане, болтались раковины беззубок. За странным широким поясом, покрытом блестящими серебристо-чёрными разводами, торчал широкий тесак. В левой руке мужик держал что-то среднее между рогатиной и гарпуном. Изо рта ночного посетителя явственно несло пивным перегаром.
Дедкин встал, уважительно покосился на кулак гостя, тот был размером с Викторову голову, никак не меньше. Мужик некоторое время разглядывал Дедкина, затем непонимающе выдавил:
- Ты хто?
- Так я это... Так мы, значит, ночуем здесь.
Мужик повёл носом:
- Рыбу жрали! Та-а-ак...
Прошёл к костру, подбросил охапку хвороста, сел. Виктор, рассмотрев при свете, удивлённо вытаращил глаза: волосы ночного визитёра были желтовато-зелёные, с застрявшими в них водорослями. "Утопленник!" - ахнул про себя Дедкин, приготовился к жестокому сопротивлению, оглянулся на спящих приятелей. Мужик наклонился к Дедкину, похлопал по плечу:
- Не боись! У меня не проснутся... Ик!... Ни люди... Ик!... Ни псы, ни кони... Ик! - Эт хто ж так меня вспоминает? Не знаешь? И я вот не ведаю. Так ты хто?
- Виктор я... Дедкин...
- Ага, а чё не бабкин? Гы-ы... Шутю я. Значица, рыбу жрали. Стерлядку ухомякали, как пить дать! Ышшо... Ик!... собак окунями кормили. Ну, то ладно, зверю - завсегда халява. А разрешения кто спрашивать будет? Меня кто спросил?
- Вы это... рыбнадзор? - облегчённо вздохнул Виктор, всё-таки служба привычная, даже в своей зеленоватой нетрезвости.
- Ик!... Угу, энтот самый - дозор за рыбой.
- Так мы ж не знали, что тут разрешение нужно, мы не здешние.
- Гы-ы! Чё ты мне в уши заливаешь? И где ты такое видывал, чтоб у нас позволенья не спрошась, рыбу ловить можно было бы? Шутник! И вобче: даже коли хто устава не ведал, то его это от наказанья не избавляет! Слыхал про такое?
- Слыхал, - понуро вздохнул Дедкин.
- Вот то-то! А коли одно ведаешь, то и другое ведомо быть должно. Вдобавок сам меня узнал, ишо рыбным дозором обозвал. Было?
- Было. Только мы ж не знали, что вы здесь есть. Мы думали, тут никого...
- Ага! Значица, коль хозяина нет, так твори чо хошь? Ломай, гадь всяко, рыбу всю сожри, воду - выпей!
- Так мы ж немного.
- Один немного, второй чуток - была река, станет - лужа. Платить хто будет за потраву? Иль мне в уплату тебя на корм рыбам зашвырнуть?
- Мы заплатили бы... только у нас денег ваших нет.
- Чего нет?
- Ну монет, грошей, гривен, чем тут у вас платят.
- А на кой они мне! Разве - из вежества. Не, я тебя точно в воду сволоку. В омуте посидишь, авось - поумнеешь, и друзьякам своим накажешь... Ик!... Тьфу, зараза! Эт хто ж меня так костерит?... Ты не знаешь? А... откуда тебе!
Рыбинспектор помолчал, почесал волосатую грудь, что-то обдумывая. Внезапно предложил:
- Пива будешь?
Дедкин от неожиданности не понял:
- Чего-о-о?
- Пива! - рявкнул в самое ухо мужик, - от, глухая тетеря! Мне про пиво шепотом против ветра скажи, и то услышу... Ты чо? - рыбинспектор подозрительно уставился на Виктора - ПИВА НЕ ЛЮБИШЬ?
- Люблю-люблю! Я просто не ожидал, что вы мне пива предложите. А так очень даже люблю!
Мужик оглянулся на реку, повернулся к Виктору:
- Хто это "Вы"? Я покуда один тебя угощаю. Ты, часом, не с большого бодуна? Ты ответь, скоко меня перед тобой щас стоит? Один? Верно! А щас глянь: скоко перстов кажу?