— Сколько сейчас времени?
— Понятия не имею! — отозвалась Анфиса. — Но я выясню, кто над нами так подшутил, и оторву Владу все болтающееся!
— Думаешь, он? — Снежана удивленно вскинула брови.
— А кто еще? Они с Ленкой, точно тебе говорю…
— Про секс втроем ты тоже говорила…
— Ну так а кто отказывался?
В столовой было темно. Герман включил фонарик в телефоне и прошел на кухню. Здесь было заметно жарче, чем наверху — плита была включена, и уже довольно давно, одна из конфорок слабо светилась красным.
Герман заглянул в холодильник. Надо же, такой огромный холодильник — а пустой. Может, хоть в морозилке…
В морозилке лежала рука. Женская. Правая. Отрезанная по локтевому суставу. Ноготки на четырех пальцах были покрыты черным лаком, на большом пальце ногтя не было.
В животе заурчало. Где тут сковородки?
Лена открыла глаза, приподняла гудящую голову со стола и застонала. За окном, что кривлялось по правую руку, было темно. Герман, подлец, напоил… Впрочем, сама тоже хороша. Девушка кое-как выпрямилась. Позвоночник не гнулся. Казалось, так и останется теперь до конца жизни буквой зю…
Перед глазами все плыло. Зато вокруг было подозрительно тихо. Лена огляделась.
Класс был не тот. Лена сидела за столом учительницы русского языка и, как похмельный полководец, обводила мутным взглядом нечто, весьма напоминавшее поле боя. Несколько парт было опрокинуто, от одной отлетела столешница, часть стульев валялись на полу, часть были свалены в кучу в дальнем углу.
Лева вскочила, бросилась было к двери, но тут же врезалась бедром в угол криво стоящей парты и завопила от боли и неожиданности. Приподняла юбку, посмотрела на наливающийся кровью синяк. Хромая, обогнула предательскую парту и подошла к двери.
Дверь была заперта. Лена нажала на ручку, ударила плечом — и оказалась в полной темноте.
— Итак, — вкрадчиво сказал кто-то, стоявший за ее спиной, — допустим, что жить нам осталось какие-то секунды? Так кто же пойдет к доске? Ну?
— Снежка! Ну наконец-то! — Анфиса отклеилась от колонны, помахала рукой.
Снежана, вынырнувшая из метро, подошла к подруге, чмокнула в щечку.
— Извини за опоздание. Еле вырвалась…
— Ничего. Девушки обязаны опаздывать. Пойдем.
Они прошли мимо сада «Аквариум».
— Кстати. Смотри.
Снежана достала из кармана своих черных брюк зеленый футляр для очков и протянула Анфисе.
— Это зачем?
— Открой.
Анфиса повертела футляр в руках, нажала на кнопочку сбоку, крышка футляра чуть приподнялась, и девушка заглянула внутрь. Там лежали очки, когда-то, может быть, изящные и стильные, а ныне пребывающие в совершенно непотребном виде: погнутые, без левого стеклышка и левой же дужки.
— Красиво, — озадаченно протянула Анфиса. — И все-таки…
— Это не твои?
Анфиса посмотрела на Снежану поверх своих черных очков, вскинув брови.
— Сама-то как думаешь?
— Не твои, — вздохнула та, забирая футлярчик. — А я думала, что это ты у меня забыла…
— Нет. Я бы помнила… А вот смотри теперь ты.
На Анфисе тоже были брюки и тоже черные, только не строгие, скорее уж мешковатые, и карманы на них были внешние. Девушка вынула что-то из кармана на бедре, вытянула руку и разжала кулачок. На ее ладони лежал небольшой белый шарик. Снежана чуть наклонилась — и взвизгнула.
— Ай! Эт-то… Это же…
— Он ненастоящий, — фыркнула Анфиса.
— А чего тогда он на меня так пялится? Спрячь!.. Откуда ты его взяла?
— Из школы.
— Из какой?
— Из нашей…
— Подожди… Ты все-таки была?..
— Нет, — Анфиса покачала головой. — Не была. Мы же с тобой вместе назюзюкались.
— Вот именно, — озадаченно протянула Снежана и взяла подругу под локоток. — Не понимаю… Ладно. Пойдем. Мне нужно кофе. Срочно. А тебе — помыть руки.
— Искусственный же…
— Ну и что?! Не хочу. Фу. И ты еще позволила ему так на меня смотреть…
— Извини…
— Нет. Сначала кофе, потом будешь извиняться…
— Ну не при всех же!
Девушки устроились за столиком, продиктовали рыжему официанту заказ и, когда он ушел, Снежана взглянула на Анфису.
— Ну так я не поняла.
— Что?
— Про глаз.
Анфиса положила стекляшку на стол.
— На встрече выпускников нашла.
— На которой тебя не было.
— Не было.
— Или было?
— Или было.
Снежана подперла щеку рукой и сказала: