– Да она уволилась же! – Я медленно выплывал из своих мыслей. – Тебе не сказала?
– Что? Когда?
– На выходных этих. Прислала мне и шефу скан заявления об уходе, оригинал, сказала, по почте вышлет. Отрабатывать две недели, говорит, не буду, мне срочно надо уехать. Уже билеты на руках. Чё к чему…Странная она всегда была. Вот вроде хорошая девка: и красивая, и добрая, и умная – но странная! Потому и не замужем. Надо проще быть.
Я смотрел на Ольгу, слушал ее и не понимал, как так могло получиться. Вспомнил наш субботний с Катенькой разговор – она явно что-то не договаривала, но я не придал этому значения. А потом Ульяна тоже не хотела со мной говорить… Я сбросил текст, который начал набирать в ответ на Катино сообщение и поблагодарив Ольгу вышел из кабинета. Дойдя до курилки я набрал Ульяну.
– Ульяна, что вы сделали с Катей?
Та ответила, что не понимает о чем я и попыталась устроить скандал: мол, я со своими девками совсем уже помешался. Но я не дал ей договорить и теряя терпение повторил:
– Олиен, что с Катей?!
Почему-то она не продолжила отпираться. Только ответила: “Звони маме” и сбросила звонок. Я не стал звонить Серафиме. Я сразу поехал к ней домой.
Серафима открыла дверь – величественная, презрительная. Скривила губы, глядя на меня, как на таракана. Я вошел без приглашения, слегка задев ее плечом. Прошел в гостинную: на диване, с очень прямой спиной, сидела настороженная Олиен. Она глянула на меня с опаской и опустила глаза.
– Не хочешь объясниться? – прошипел я.
Теща не дала ей ответить:
– Интересно, за что она должна объясняться?
Я развернулся к ней: холодные глаза и раньше-то смотрели на меня без особой любви, а сейчас и вовсе ненавидели.
– Где Катя?
– А что такое? – она явно издевалась. – Почему тебя это беспокоит? У нас ведь как, дорогой зять: ты претенденток находишь, а мы с Ульяной отправляем их к Уригену в Храм. Почему с Катей должно быть по-другому?
– А почему вы ничего не сказали мне?! – заорал я. – Почему скрыли, что собираетесь сделать это в ближайшее время?
– Потому что мы не собирались! – сказала она. – Ты сам виноват – передумал Катьку свою отдавать. А у нас времени не было искать нового донора для Лореи. Не выяснил вовремя про ребенка – сам виноват! Живи теперь с этим. Хотя мне на твои дурацкие принципы всегда было наплевать, несчастный ты дурак!
На пару секунд у меня все поплыло перед глазами. Действительно, дурак я несчастный! Как можно было не подозревать родственничков жены в подлости, ведь я их знаю не первую сотню лет!
– Сокоро, откуда ты знаешь про ребенка?
– Не твое дело!
Голос подала Олиен:
– Она нам сама рассказала…
Мать гневно глянула на нее и Олиен положила себе на колени диванную подушку, как бы пытаясь загородиться.
– Да, рассказала, – ответила Сокоро. – Сказала, что ты обещал ей помочь с детективом.
– Почему вы решили ускорить события? Я ведь уже искал ей замену – солгал я.
– Олиен заподозрила, что ты не хочешь Катю нам отдавать – ты стал проводить с нею много времени. Она приехала ко мне и поделилась сомнениями. Мы позвонили Кате и уговорили ее прийти. Сначала она отказывалась, сказала, что передумала у меня работать. Это ты ее подговорил? – Сокоро сурово посмотрела на меня.
– Нет, конечно, нет, – снова солгал я. – Видимо, она решила, что ей нужно больше времени. Она ведь и так в каком-то приюте помогала пару раз в неделю.
Сокоро как-будто немного смягчилась. Я, который еще пару минут назад был готов на конфликт с тещей, тоже остыл и пытался придумать другой выход из ситуации. Катю скандалом не вернуть, а ссориться могущественным семейством сейчас только вредить себе и ей. По всей видимости, теще конфликт тоже был не нужен, поэтому она попыталась меня утешить:
– Не расстраивайся так! Ты не мог знать всего. Мне тоже жаль эту девушку и ее ребенка, но пока мы не знаем, как помочь нашей любимой Лорее, жизнь Катеньки подарит нашим поискам время.
Ну, утешила как могла! С другой стороны, они похоже решили, что я не хотел отдавать Катю из-за ребенка и перестали подозревать меня в измене. Что же, не буду их разочаровывать. Поэтому я издал вздох сожаления и всплеснул руками, демонстрируя свое смирение. Сокоро потушила воинственный огонь в своих глазах и опять стала смертной старушкой Серафимой.
– Послушай, ты ведь прикажешь вернуть Катю обратно, если Спящая не примет ее жизнь? – на всякий случай попросил я, заодно изображая готовность к примирению.