Надо было захватить сковородку…
— А фто такое дурь? — интересуется любопытный Кирилл.
— Плохое слово, — мычу раздраженно.
Злюсь на себя, но в первую очередь на Лазарева.
Он во всем виноват!
— А посему ты его сказала?
— Потому что хорошие на папе закончились, — рыкаю недовольно. — Нам спать пора. Режим. Лазарев, отпусти Кирюшку и шагай… Куда ты там шел?
— К вам.
Вместе с Кириллом на руках переступает порог, затем захлопывает дверь.
Пока я ловлю ртом воздух, Лазарев бережно опускает сына на потертый паркет. Выпрямляется, невозмутимо скидывает пальто и стягивает ботинки под детское лепетание:
— Папа, а ты мини положишь в кловатку? Скафку почитаешь? Только халасо читай! Не как мама! Она сразу спать!
— Почитаю.
— Отлифна. Я тогда за книфкой.
Кирилл скачками уносится в комнату, а Лазарев оттряхивает брюки от невидимой пыли и нагло заявляет:
— Слышала, воробушек? Ребенок хочет сказку.
Наклоняется, и мятное дыхание согревает щеку.
— Не пыхти в мою сторону, — шиплю, словно змея. — Вали к невесте. Сказки читать и гирлянды из лапши на уши развешивать.
— Нет у меня никакой невесты.
— А что такое? Куда дел? Передал по трассе?
Лазарев клацает зубами возле моего носа. Невольно подпрыгиваю и замираю.
— Съел, — с издевкой тянет.
Поднимаю сковородку.
— Сейчас по голове получишь.
Он звонко хохочет. Потом поддается ко мне. Бессовестно рушит установленную границу, тихонько мурлычет:
— Мой воробушек. Все такая же грозная.
Опускаю взгляд на его идеальные губы. Облизываю свои в остром желании смазать их увлажняющим бальзамом.
Не дышу, не смотрю и не думаю.
Магия Лазарева слишком сильна.
— Блядь, какая же ты… — выдыхает он, но не заканчивает.
Из спальни доносится детский крик:
— Папа, ну ты идес?! Я фсо нафол!
Выдыхаю, когда Лазарев отодвигается.
— Побудешь с сыном и уйдешь, — хрипло давлю слова. На что мне прилетает едкая ухмылка.
— Посмотрим, воробушек.
— Нет, не…
Лазарев нагло щелкает меня по носу и, насвистывая какую-то мелодию, уходит. Тело придавливает невидимым грузом к тумбочке для обуви, как только он исчезает в детской.
— Вот ведь… Сюрприз, мать его за ногу, — шикаю и с трудом собираюсь с мыслями.
Бывшие бывшими, сказки сказками, а появление лишнего гостя никто не отменял.
Интересно, есть в этой квартире средство для поноса?
Пусть гулящий баран идет в другое стойло. К овце-невесте.
Глава 2. Женя
Сын посапывает в кроватке.
Не перестаю улыбаться, потому что в груди разливается незнакомое тепло. Волнами проходит по самым темным уголкам сознания и везде оставляет пятна солнечного света.
Я не знаю, куда деть руки.
Трогаю нарисованных мультяшных воробушков, игрушечного плюшевого мишку и золотистые кудряшки, которые источают аромат детского шампуня.
Точь-в-точь как у меня. Не нужна никакая экспертиза.
Долгожданная встреча вышла короткой. Никогда не понимал, о чем говорить с детьми.
Оказалось, обо всем.
До этого момента я постоянно гонял в голове моменты встречи с сыном.
Что скажу? Как объясню свое отсутствие? Какие игрушки подарю?
До дрожи поджилок боялся реакции.
Его.
Её.
Последний раз я видел Аню пять лет назад, но с того дня она ни капли не изменилась.
Только темная, почти черная, блестящая грива теперь достигала очерченной талии. Разумные мысли вылетели из головы, как только бездонные омуты цвета мореного дуба посмотрели на меня.
Сложно выстраивать дипломатичный разговор, когда в ушах шумит кровь. А в штанах так тесно, что Кирюша стал бы моим первым и последним ребенком. И Аня по-прежнему могла за себя постоять.