Не знаю, какие силы помогли мне отмереть. Медленно, все также не дыша, отступила чуть назад, хрустнув сухой веткой. В голове стучало: беги, беги! Но ноги не слушались. Все тело налилось тяжестью, как во снах, когда опасность близко, но ты не можешь двинуться.
Зверь замер и насторожился еще больше. Я видела его желание напасть, но что-то его останавливало, сдерживало.
Грудь лесного чудовища ходила ходуном, пар вырывался из ноздрей, когти впивались в мох. Шерсть на загривке поднята, губы скалятся. Но он не нападает.
Мы смотрим друг на друга.
Горло охрипло, грудь стянуло стальным обручем. И хотела бы закричать, позвать на помощь, но голос отказал. Все, что могла в тот момент – следить за жуткой тварью и ждать своей участи.
Зверь, буквально превозмогая себя, сделал шаг ко мне. Пригнул голову, прижал уши. Он даже заскулил, словно этот единственный шаг причинил ему боль.
Второго уже не было. Зверь рычал, смотрел на меня бешеными глазами, но не нападал.
За эти мгновения, что мы смотрели в глаза друг другу, я почувствовала что-то… связь с потусторонней тварью, как бы странно это ни звучало. Боялась ли я его? Очень! Но в то же время между нами словно протянулась тонкая ниточка, ощутимая, за которую я могла потянуть.
- Катнора! – вздрогнула, услышав хриплый взволнованный голос дядюшки Готрека. – Великие Боги! – выдохнул он, получше рассмотрев жуткую тварь, скалящуюся теперь на нас обоих.
Зверь резко вскинул голову в сторону гнома. От нападения на меня его что-то останавливало, но вот напасть на гнома ему ничто не мешало. Следующий миг растянулся для меня в вечность. Я догадалась, что хищник собирается напасть на дядюшку. Вот он пригнул передние лапы, вот пружиняще их распрямил, скалясь на того, кто был рядом со мной всю жизнь.
- Не-е-т! – страшно закричала я в тот момент, когда зверь был уже в воздухе.
Великие Боги, мое сердце готово было выскочить из груди, ведь в тот же миг, как хищник бросился на дядюшку, старый гном метнулся ко мне, чтобы закрыть собой. Только опасность грозила не мне, а ему.
О, как я хотела защитить Готрека в тот момент! Да, я еще ребенок, а он старый гном, но именно я должна была защитить его! Откуда мне это известно? Просто знаю.
В груди зародился настоящий пожар, а кончики пальцев закололо льдом. Та нить, которую я представляла между нами, я дернула за нее. Резко, грубо, посылая по ней огонь из самого центра души. Пламя стремительно пронеслось по нити, приближаясь к зверю.
Все произошло так быстро… Зверь был в воздухе. Когда пламя добралось до него, сбился, дернулся, отпрянул. Резко, судорожно, как будто наткнулся на стену. Рухнул на брюхо, словно сраженный стрелой охотника. Вскочил. Его лапы заскользили по листве, хвост метнулся в сторону, морда перекосилась от ужаса.
- Прочь отсюда! – неизвестно откуда набравшись смелости, бросилась я на хищника. – Прочь! Убирайся! Сейчас же!
Зверь рычал, но послушно пятился, отступая. Наконец, дернулся всем телом, бросился обратно в кусты и исчез, напоследок взвизгнув как щенок.
Только теперь мир наполнился звуками и красками. Откуда-то прибежали гномихи с криками, с палками наперевес.
- Ты цела?
- Что это было?
- Катнора, у тебя все в порядке?
Меня дергали из стороны в сторону, щупали, спрашивали о чем-то. Кивала рассеянно, пребывая все еще в оцепенении. В груди - жар, трепет. Тело трясет, из глаз брызнули слезы.
- Дядюшка Готрек! – бросилась к гному, который пребывал в неменьшем волнении, чем я.
Гном притянул меня к себе, успокаивая, что-то шепча. Почувствовала руки тетушки Доры. Я не одна, я в безопасности. Я не одна.
А в голове билась, не отпускала мысль, что зверь появился возле меня не просто так. Он пришел именно за мной.
Глава 13
Гномы, словно сговорившись, решили не обсуждать появление прямо возле поселения Порождения мрака – именно так шепотом они называли того зверя.
Первые дни после жуткого происшествия я боялась выходить из дома. Тетушка не настаивала. Дядюшка поглядывал на меня с волнением, опасной темы избегали, позволяли мне забыть, но забыть не выходило.
Про малину и грибы я и не вспоминала, даже не знаю, куда делось мое лукошко. Обратную дорогу из леса тоже помню смутно. От страха, накатившего пусть и запоздало, но все же накрывшего неотвратимо, с головой, перед глазами словно пелена. От гула крови, от стука сердца не слышала даже своих мыслей.