И все же Орис не решился. Гном помялся на пороге, что-то пробормотал извиняющееся и ушел. Понурив голову, недовольный собственным решением, расстроенный необходимостью выполнять волю отца… но все же ушел.
Растерянно я посмотрела на тетушку, ища поддержки в ее взгляде. Поддержки, понимания, какого-то объяснения, возможно. Ища и не находя. Дора была растеряна не меньше меня. Даже она, прожив в клане всю жизнь, не могла объяснить поведения Усыра.
- Тетушка, я возьму кусок пирога и пойду в мастерскую, ладно? – попросилась я, понимая, что только любимое занятие может помочь успокоить колотящееся сердце.
- Идем, дочка, заверну пирог в тряпицу. Да молока возьми. Наверняка же засидишься до темноты! – бурчала тетушка, входя в дом. – Ночью не броди сама, - наставляла Дора. – Готрек придет, наведается после ужина. Коли еще мастерить будешь, так лучше там и на ночь оставайся. Торин волкодавов своих еще раньше пускать стал. Развелось зверья всякого, в лес не сходи…
Глава 14
- Екатерина Павловна, ну смотрите глаза какие красные! – пожурила Светочка, подмастерье, которой я только готовилась передать свои знания. – Неужели вы всю ночь в мастерской просидели? Ну, Екатерина Павловна, разве ж так можно?
Взгляд на часы – начало девятого.
Откинулась в кресле и устало потерла зудящие глаза. Да, я действительно просидела за работой всю ночь. Новая коллекция рождалась сама, я была лишь проводником. Руки делали свое дело, повторяя созданные ранее эскизы.
Этой ночью я заканчивала колье «Лунный свет» - вершину моего мастерства. Бриллианты, ограненные лично мной, мерцали в искусственном свете, переливаясь десятками граней.
- Боже, какая красота, Екатерина Павловна! – выдохнула Светочка, замерев у моего стола. – Это… это просто восхитительно! Ничего прекраснее я в жизни не видела!
- Спасибо, Светочка, мне приятно.
Поднялась, чувствуя, как ломит спину. Да уж, Катерина, не девочка уже, чтобы всю ночь работать! – мысленно поругалась сама на себя. Покряхтывая и охая, двинулась к выходу, чувствуя, как от усталости подташнивает. А может и давление поднялось, в последнее время это частенько что-то случается.
Поплескав в лицо прохладной водичкой, пригладила волосы и вышла из здания мастерской. Никакие инструкции оставлять не требовалось, работа налажена, все мои сотрудники прекрасно знают, что от них требуется. Основную работу по подготовке к презентации практически завершили. «Лунный свет» - вот к чему я шла всю жизнь. Колье вышло таким, как и задумывалось. Потрясающее, что уж скромничать, а все благодаря огранке, которую я делала сама. Каждый камень. Вручную. Но оно того стоило, определенно.
Колье еще не готово, а покупатель на него уже есть. Цена заоблачная. Но формированием цен занимаюсь не я, маркетологи. Деньги, деньги, деньги… Зачем они, если вся моя жизнь в мастерской? Ни семьи, ни детей. Даже в отпуске последний раз была лет, наверное, пять назад. А может и семь.
Зажмурилась от яркого солнца. Знакомо пиликнула сигнализация, машина подмигнула галогеновыми фарами. Села за руль, чувствуя странную слабость. Потерла виски, ощущая, что рот вдруг онемел и мне сложно произнести хоть звук. Грудь налилась тяжестью, под лопатки будто кто-то воткнул обжигающий штырь. Я еще хотела закричать, позвать на помощь, но уже не смогла.
Последнее воспоминание – яркий солнечный свет, бьющий в окно машины и ветки растущего рядом дерева. Последний взгляд на зелень листвы, постепенно чернеющую, теряющую свои краски, пока все не заволокла тьма.
Проснулась, чувствуя, как жутко колотится сердце. Мне и до того снилось много странных снов, но этот… Этот сон - самый реалистичный, самый пугающий. Отмахнуться от него оказалось не так-то просто. В голове все смешалось. Даже дышать вдруг стало тяжело. Мысли путались, образы смешивались, заменяли друг друга.
Не отдавая себе отчета, выскочила из мастерской и понеслась в сторону речки. На бегу рывками сбросила с себя одежду и запрыгнула в прохладную воду в поисках облегчения, избавления от образов, наполняющих сознание.
Окунулась с головой, вынырнула, затрясла ею, силясь вытряхнуть жуткие воспоминания, но ничего не вышло. Напротив, голова вдруг стала наполняться множеством других. Будто я и не я вовсе. Я ныряла и ныряла, но тщетно, ничего не могло мне помочь. Сознание раздвоилось. Я перестала быть Катнорой, девочкой – найденышем, но не была я и Екатериной Дроздовой – королевой бриллиантов, как меня называли уже много лет. Нет, в реке плескался кто-то новый, кто-то, кто еще не понял, кто же он на самом деле и что произошло.