- Теперь там безопасно, дядюшка Готрек! – с горящими глазами повернулась к старому гному. – Можно мне там бывать? Ну, пожалуйста?
- Завтра вместе сходим посмотрим, - пожевав губами, отозвался дядюшка. – Коли правда крыша больше не сыпется, то отчего же и нет? Только не понимаю я, Катнора, что тебя так в мастерскую Унгрима тянет? Камни там если и остались, то необработанные, красоты в них нет. Инструменты старого мастера наверняка заржавели давно. Голые стены, да заготовки, с которыми умение требуется, чтобы обращаться верно.
- Мне там тепло, дядюшка Готрек, - ответила, ненадолго прислушавшись к себе. – Как дома. Не как здесь, - поторопилась пояснить. – По другому. Словно из долгой поездки вернулась.
- Да как ты можешь такое знать, коли ни разу никуда не уезжала? – рассмеялась тетушка Дора. – Ох и выдумщица ты, Катнора, ох и фантазерка!
С Орисом стало трудно общаться, тем более что отец и с ним явно провел беседу на ту же тему, что и с моими близкими. Мне даже глаза на друга детства поднять было стыдно, так что дружба медленно сошла на нет. Не могу его за это винить, уважение к старшим в гномьих кланах вбивается с детства. Не знаю, смогла бы я противиться слову Готрека, окажись в той же ситуации.
До поездки в Элесвар две недели. Это время тетушка решила потратить на то, чтобы обновить мне наряды. По поселку я обычно бегаю в старом затертом платье либо и вовсе в штанах, но для поездки такие наряды не годятся. Тетушка достала из закромов плотные ткани цвета спелой черники и молодых сосновых игл, чтобы платья выглядели красиво, но не марко, ведь дорога впереди дальняя.
Несколько дней тетушка провела за шитьем, а я помогала, с интересом слушая рассказы о детстве старой Доры, о том, как ее матушка обучала ее премудростям шитья.
- Вижу я, Катнора, что не тянешься ты к такому ремеслу, - вздыхала тетушка Дора расстроенно. – Не похожа ты на нас, другая совсем.
- Я стараюсь, - честно отвечала я, обтягивая деревянные пуговицы кусочком ткани. – Просто мне интереснее в мастерской Унгрима.
- Да что ж ты там делаешь целыми днями?
А я пока не хотела рассказывать о том, что разобрала все инструменты умершего мастера, почистила от налета, разложила удобно. Не хотела я говорить и о том, что отчего-то знаю, как эти инструменты называются и для чего используются.
Стоило мне, например, взять в руки небольшой металлический инструмент с круглой деревянной ручкой, как я сразу поняла, что это штихель. И что нужен он для резьбы, гравировки и нанесения узоров. Причем, не важно, с каким материалом работать: камнем, металлом или деревом.
Знаю я откуда-то и то, что главная часть штихеля - стальной стержень-лезвие, заточенное под определенным углом. И что именно в заточке лезвия и есть отличия одного от другого. У Унгрима нашлись все – и с прямоугольным, и с клиновидным, и с полукруглым, и даже треугольным сечением. Мастерская старого мастера оказалась наполнена сокровищами, и я сейчас не о камнях и драгоценных металлах, совсем не о них.
Короткая круглая рукоятка потемневшего от времени штихеля оказалась великовата для моей руки, но приспособиться, приноровиться вполне можно.
А еще у Унгрима нашелся некрупный абразивный круг из гранита для полировки камней и заготовок. И несколько металлических держателей для камней. А еще множество маленьких молоточков и парочка зубил разного размера. Также я нашла небольшие ящички со специальными порошками: кварцевым песком, пемзой и даже алмазной пудрой.
К сожалению, отрезы кожи, замши и войлока для полировки рассыпались от времени, и их пришлось выбросить.
Я не говорила Доре о том, что делала в старой мастерской, как не упоминала и о своих находках. Это были мои сокровища, которыми я не готова была делиться.
Да, были в закромах умершего мастера и камни разной степени ценности.
Я обнаружила пять небольших шкатулок с необработанными камнями и немного заготовок, над которыми мастер явно начинал работать, но не закончил. Нашла я и золотую проволоку, а еще серебряные чешуйки и немного бронзовых слитков. Очень странно, что никто не забрал эти дорогие материалы и не продал их. Видимо, уважение к почтенному мастеру превысило жажду обогащения и выгоды.
- Я буду очень бережно обращаться с твоим наследием, Унгрим, - искренне обещала я, поглаживая стол и стены мастерской. И мне показалось, что мастерская приняла меня, ответила едва уловимым теплом и покалыванием на мои слова.
Глава 5
Этой ночью я спала тревожно. Просыпалась не единожды, вставала, разбуженная непонятным чувством, распирающим грудь, чувствовала, как заполошно колотится сердце. Тетушка Дора и дядюшка Готрек знакомо похрапывали, их явно ничего не тревожило. Так что же мешало отдыхать мне?