Наконец, ограничивать возстановление справедливости только одним каким нибудь рядом добрых дел, значит идти навстречу ужасному формализму и забы вать, что важен сам факт погашения зла добром, а не случайная форма этого погашения. По всем этим соображениям для католичества невозможно отка
заться от казуистической морали без отказа от самого себя, хотя оно прекрасно понимает всю легкость вырождения моральной казуистики в смешное, а иногда и отталкивающее счетное и торгашеское дело.
Связанная с пастырскою деятельностью церкви, морально-казуистическая система всегда стремилась к установлению минимума, нравственно-необходимаго, и это обясняет возникавшия на ея почве отрицательиыя явления. Но не следует закрывать глаза и на живой в этой системе морально-религиозный паѳос.
Глубокая моральная мысль лежит в основе столь много вреда и хулы принесшаго католичеству пробабилизма. „Если данное мнение правдоподобно (probabilis) ему дозволено следовать, хотя. противоположное и правдоподобнее" высказал в 1577 г. основную идею пробабилизма доминиканец Варѳоломей из Медины и тем установил самодовлеющую ценность мораль наго акта. Действительно, разве не извинителен мой грех, если я совершаю его в полном убеждении в своей правоте и если есть вероятность, что я прав? Моральная деятельность должна руководиться абсолютною истиною. Но если эта истина не очевидна, тогда я не виноват, следуя своему вероятному мнению, хотя бы противоположное было стольже и даже более вероятным.
Ведь в этом случае моральная истина мне неведома: она только вероятие. Понятно, до какой степени освобождающе влиял пробабилизм. Но очевидны и выросшия на его почве злоупотребления, особенно со сто роны духовных отцов и иезуитов, заклейменныя еще Паскалем. Практика пробабилизма разлагающе влияла на моральную жизнь. Его теория выродилась в тончайшия и ненужныя изыскания, в безконечныя видоизменения основного положения (крайний, строгий, умеренный пробабилизм; эквипробабилизм; пробабилиоризм; умеренный и строгий тутиоризм). И все таки,
осужденный в крайностях своих, он вошел в систему католической морали в форме приданной ему св. Альфонсом из Лигуори (1699–1787 г.). Внутренную же правоту его доказывает характерная обмолвка одного из плавных его противников, Ад. Гарнака. — „Очевидно, что в тысячах случаях поступают (даже протестанты) по принципам пробабилизма и что бы вают положения, в которых нельзя поступать иначе"…
Моральная казуистика развивалась преимущественно в сфере умеренной морали, преимущественно, но не исключительно. То же самое негативное понимание нрав ственности с тем же переходом в казуистику наблюдается и в области католической морали, ко торую можно назвать аскезой воздержания. В силу пронизанности человеческаго естества греховностью нет в душевной жизни ни одного уголка, где бы ни возникала проблема греха и защиты от него. Склонность к пониманию вожделения, как результата испорченности человеческой природы и очага этой испорченности, принципиальное отрицание всякаго самоутвер ждения, т. е. отединения от Бога и стремления к изменчивым благам ради себя, ведут к идеалу полнаго самоотречения, практически выражающагося в отказе от самых естественных чувств. И нельзя отрицать, что есть известная доля правды в таком монашески-аскетическом идеале. Как ни безкорыстна любовь к ближнему, не исключена возможность про никновения в нее себялюбиваго начала, т. е. греха гордыни. Как ни высоко служение истине и правде, в нем часто таится то же самое зло, как змей, скрывающийся в пышных цветах. Бедность, т. е.
полный отказ от желания обладать, смирение, как отказ от самоутверждения, чистота или целомудрие, как отказ или воздержание от всякой похоти, по слушание, как отказ от своей воли — таковы идеалы
монашеской жизни, идеалы спасения через аскезу воз держания. И католический мир с самаго начала своего дает нам примеры героическаго осуществления этого идеала, осуществления, не останавливающагося ни пе ред какими жертвами, недостижимаго во всей полноте своей и постоянно все более и более достигаемаго.