Впервые Помпей искренне обрадовался Марку. Относительно Сицилии он сказал, что в сложившейся ситуации Катон поступил правильно. "Нам теперь не до Сицилии или Сардинии, - пояснил он, - наша главная задача - собрать боеспособное войско и обустроить ему удобную арену для широкомасштабных действий". С этими словами император повел Катона по лагерю, показывая и рассказывая, что ему удалось сделать в этом направлении, а чего следовало добиваться в ближайшее время. "Испанский корпус - крепкий орешек, - продолжал он, - и Цезарь изрядно пообломает об него свои хищные зубы. Он надолго увязнет в Испании и, даже если победит там, проиграет здесь, потому как за это время мы создадим силу, способную одолеть его свирепых варваров. Исход войны решают не только легионы, дорогой Марк, как ты, конечно же, знаешь. Битвы и победы - лишь сияющие сквозь дымку веков снежные пики горных хребтов, но сами эти горы воздвигнуты многодневными будничными трудами воинов, моряков, военных строителей, корпораций изготовителей и поставщиков оружия, снаряжения и провианта, в их основании лежат перемещения гигантских масс людей, флотов, обозов, а также дипломатия, идеология, пропаганда. И все это движение выражает мысль и волю одного конструктора - полководца. Война - это поединок двух миров, двух цивилизаций, каждая из которых порождена своим создателем, своим творцом. Каждый из них громоздит горы человеческого материала, словно осадные насыпи у городских стен, стремясь в решающий момент оказаться выше противника, обосноваться на более выгодной позиции, чтобы обрушиться на него сверху, с высот своих укреплений и низринуть его в пропасть небытия".
"Все это так, - подтвердил Катон, - только хочу заметить тебе, Гней Помпей, что те ослепительные снега на вершинах побед, восхищающие потомков, покрывают горы трупов. И одно дело - воздвигать трофей над трупами врагов, иное - над телами сограждан. Гражданская война - это не битва за победу, а только борьба за выздоровление тяжелобольного народа. Сципион Эмилиан говорил: "Хороший полководец, как хороший врач, берется за клинок лишь в крайнем случае". Сейчас особенно уместно вспомнить эти слова. Любое сражение в наших условиях одновременно с победой принесет и поражение. Поэтому нам следует всячески избегать встречи с неприятелем на поле боя, нужно воевать с ним стратегически, а не тактически".
Помпей несколько замешкался, выбитый из колеи рассуждений словами Катона, как бывало у него всегда при общении с этим человеком. Правда, в данном случае он в принципе был согласен с Катоном, но все же мысль собеседника показалась ему чуждой и почти враждебной. Дело в том, что Помпей и Катон пришли к одному выводу о стратегии, исходя из противоположных посылок: коллективизма и индивидуализма. Катон не отделял себя от своего народа и гибель каждого гражданина считал потерей части самого себя. Помпею тоже было жаль римлян, но в первую очередь он думал о своей победе и стремился к затягиванию войны, сознавая, что войско Цезаря качественно превосходит его собственное.
Наконец император понял, что логического, формального противоречия в их позициях нет, и заверил Катона в том, что придерживается аналогичного взгляда на ведение кампании.
"Конечно, Цезарь немало преуспел за эти полгода, - вернулся он к прежнему рассуждению, но и мы не сидели сложа руки. Наши дела не так громки, как его бряцанье оружием, но не менее значительны. Практически из ничего, не имея ни людей, ни денег, я создал армию, оснастил ее сетью материального обеспечения по всему Эпиру и Македонии. Я сделал эту землю нашей, и, придя сюда, Цезарь окажется во враждебной ему стране, отрезанный от своих тылов. Это добытое нами стратегическое преимущество позволит нам компенсировать его превосходство в качестве самих легионов. Цезарь силен в походе и на поле боя, но зато я кое-чего стою как конструктор. Так что смотри в будущее с оптимизмом, дорогой Марк. Единственное, что мне досаждает, так это словоблудие твоих коллег, сенаторов. Их болтовня, их злоба и ядовитый пессимизм - тяжкие кандалы на моих ногах. Эти люди не позволили мне организовать сопротивление врагу в Италии и продолжают мешать мне здесь".