Так Помпей, в полном согласии с призывом Катона беречь жизни сограждан, одной лишь позиционной борьбой уже почти выиграл войну. Лучший стратег римской державы вновь доказал, что в планировании и организации крупномасштабных операций ему нет равных. Однако у Цезаря тоже были свои козыри. Никогда еще история не сталкивала столь непохожих полководцев. Помпей мыслил широко, размашисто и в то же время скрупулезно-точно, в полном соответствии с законами военного искусства и логики вообще. Цезарь был алогичен, порывист и чуть ли не каждым своим ходом отрицал правила и разум, но при этом действовал столь быстро и неожиданно, что как бы пронзал время насквозь, потому никакой рассудок не мог угнаться за ним, самою стремительностью он вносил порядок в хаос и овладевал ситуацией как бы из засады.
Помпей учел все, кроме одного: он не подумал, что сама безнадежность положения Цезаря толкнет его на нестандартный ход.
И вот в январе, в самый разгул распутицы Цезарь посадил половину армии на свою утлую эскадру и пустился сечь Адриатику пополам. Обосновавшегося на Керкире Бибула такой оборот дел застал врасплох, и он настиг флот Цезаря только тогда, когда тот высадил свой смертоносный груз в Эпире. Бибул все же потопил вражескую эскадру, и это лишило Цезаря возможности собрать все свои легионы воедино.
Блестяще проведя рискованную операцию, удачно обманув противника, Цезарь, тем не менее, оказался в ловушке. С наличными силами он не мог противостоять Помпею, укрыться во вражеской стране было негде, а путь к отступлению отрезал Бибул. Цезарь попытался тайно, под видом раба, возвратиться в Италию, чтобы лично организовать доставку оставшейся части войска. Но, введя в заблуждение своим маневром кордоны Бибула, он все-таки не смог перехитрить Нептуна. Морской бог, словно стыдясь недавней оплошности, когда он проморгал Цезареву эскадру, теперь днем и ночью морщил Адриатику острыми волнами, а союзные ему ветра гнали неосторожного в своей смелости путешественника на скалы. Поэтому переправа не удалась. И, даже когда Цезарь сбросил рабский балахон и предстал небесам и водам во всей своей красе, а судовладельцу объявил, что тот везет Цезаря и его счастье, стихии не затихли, а у корабля не прибавилось весел. Тогда вынужденный вернуться на негостеприимный эпирский берег император вспомнил о своем прямом назначении и повел имевшиеся у него легионы на Диррахий. Вместо того чтобы прятаться от врага, он решил атаковать его прямо в сердце.
Диррахий Помпей готовил как опорный пункт для проведения весенней кампании. Там были собраны припасы и снаряжение для войска, подготовлен лагерь и оборудована гавань. Однако зимою основные силы республиканцев находились в Македонии, а в Диррахии стоял лишь небольшой гарнизон. Если бы стесненному в средствах Цезарю удалось захватить этот город, он смог бы решить многие свои проблемы за счет противника. Устрашенный такой перспективой Помпей спешно поднял войско и ускоренным маршем двинулся к побережью. Цезаревы легионы, которые в своей стремительности обычно опережали даже молву о себе, с готовностью приняли вызов и вступили в состязание. Между двумя армиями началось соревнование в скорости. Одну дорогу к богатому Диррахию штурмовали победно прошагавшие Галлию, Испанию и Италию железные, двужильные и бессмертные солдаты Цезаря, а по другой - громоздкою толпою торопились навстречу неласковой судьбе новички Помпея. Поход проходил и днем, и ночью. От переутомления люди болели и даже умирали, но войска неуклонно приближались к цели. И в конце концов Помпею удалось опередить самого стремительного в истории полководца и занять Диррахий, оставив Цезаря с голодным войском в холодной зимней степи. Изысканно-экстравагантный авантюризм Цезаря, приносивший ему успех у галлов и женщин, снова не прошел с Помпеем. Его положение стало отчаянным. С суши он был блокирован Помпеем, а на море, несмотря на сложные погодные условия, вел постоянное дежурство Бибул. На том бы и прервалась карьера Цезаря, если бы не ревностные сверхусилия двух людей: одного друга и одного врага.
Марк Бибул добросовестно патрулировал побережье, терпя холод, голод и недостаток питьевой воды, в качестве которой порой приходилось использовать росу. Эти лишения вызывали болезни экипажа. Поразил недуг и не щадившего себя Бибула. Однако он не оставил свой пост ради лечения, а продолжал стеречь Цезаря, предвкушая его скорый крах. В этом состоянии предчувствия близкой победы он и умер. Преемника у него не было, так как Помпей не решился снова вверить флот единому командованию. Это нарушило взаимодействие республиканских эскадр, благодаря чему у цезарианцев появился шанс еще раз попытать счастья.