Цезаря выручил Марк Антоний. Этот человек занял при императоре место Тита Лабиена и действовал с не меньшим успехом, чем его предшественник. Антоний снарядил новый флот и на нем доставил в Эпир вторую половину Цезарева войска. Правда, его путешествие оказалось не столь удачным, как у Цезаря, он понес некоторый урон и высадился в неудобном месте. Но главное им было сделано.
Помпей попытался помешать воссоединению сил противника, но это ему не удалось. Теперь Цезарь имел незначительный численный перевес над неприятелем и подавляющее превосходство в качестве войска. Но при всем том, его положение оставалось нелегким. Почти половину армии ему пришлось отправить в глубь страны, чтобы добывать продовольствие и фураж. Причем, в отличие от Помпея, организовавшего снабжение войска на договорной основе с населением, Цезарю приходилось прибегать к вымогательству и грабежу, что усугубляло его изоляцию. Таким образом, Помпей все еще имел позиционное преимущество и, кроме того, ожидал подкрепления из Азии. Время работало на него.
Цезарю опять пришлось искать рискованные способы, чтобы ускорить события. И в этой ситуации он снова предпринял самый смелый, а потому и самый неожиданный ход. Имея в наличии лишь часть войска, Цезарь затеял осаду гигантского, хорошо укрепленного лагеря противника у Диррахия.
Согласно правилам военной науки такая тактика не имела никакого смысла, поскольку: во-первых, неэффективно и опасно меньшими силами окружать большие; во-вторых, лагерь Помпея имел гавань, через которую мог сообщаться со всем миром; а в-третьих, сами осаждающие не располагали ресурсами, необходимыми им для собственных нужд. Но в тех делах, где был замешан Цезарь, логику следует искать между строк нелогичности. Однажды ему уже удалась осада противника в условиях еще более сложных. Это произошло в Галлии, когда он окружил системой укреплений армию Верцингеторига, будучи сам в блокадном кольце вражеских войск. Тогда Цезарь выдержал войну на два фронта и в конце концов одержал блестящую победу. Но Помпей - не Верцингегориг, и вряд ли Цезарь рассчитывал на прямой успех своего предприятия. По-видимому, он ожидал от него косвенных результатов.
Прежде всего, Цезарь хотел как можно скорее вступить в открытое сражение с противником. До сих пор Помпей уклонялся от битвы как во избежание потерь с обеих сторон, одинаково болезненных для общего Отечества, так и из опасения за своих новобранцев. Мелкими стычками он старался приучить их к врагу, в глубине души надеясь, что при его стратегическом таланте ему удастся выиграть войну вообще без генерального сражения. Цезарю, имевшему под руками только чуть более половины войска, бой тоже не гарантировал успеха, но все же давал какой-то шанс на победу, тогда как, пребывая в бездействии, он, можно сказать, каждый день терпел поражение от Помпея. Итак, затевая осаду, Цезарь тем самым хотел спровоцировать неприятеля на битву. В случае же, если бы это не удалось, он мог, как минимум, рассчитывать на моральную победу, каковая играет немалую роль в любом противостоянии, а в гражданской войне приобретает особое значение. Наконец, осада огромного лагеря требовала гигантских трудов, и целенаправленная физическая работа должна была отвлечь Цезаревых солдат от дум о своем бедственном положении и сплотить их.
И вот голодное, измотанное лишениями и сравнительно малочисленное войско принялось возводить гигантскую линию укреплений, длиною в несколько километров, чтобы взять в кольцо гораздо большую, сытую и хорошо оснащенную армию.
Сначала это вызвало в стане Помпея смех, затем - негодование, которое в свою очередь сменилось сомнением и страхом. Вскоре весь мир узнал, что Великий Помпей в собственном лагере осажден Цезарем, и эта весть поколебала не один шаткий ум. Начались волнения даже в среде самих республиканцев. Но в ответ на упреки в бездействии Помпей объяснял, что его кажущаяся пассивность является выражением оптимальной стратегической активности, так как именно он задает тон в войне, и каждый ход Цезаря представляет собою лишь вынужденную меру, заранее уготованную ему им, Помпеем.
Тем не менее, моральная обстановка в стане республиканцев ухудшалась. Постепенно стали сказываться и материальные последствия осады. Солдаты Цезаря отвели во вновь созданное русло реку, снабжавшую помпеянцев пресной водою. Теперь наряду с продовольствием осажденным пришлось завозить морем и воду, а также фураж для лошадей. Это создало определенные трудности в лагере, и большую часть конницы пришлось переправить в Диррахий. Однако, как и говорил Помпей, войско Цезаря страдало гораздо больше. Осаждающим приходилось питаться кореньями растений и хлебом из травы. Но, твердо веря в своего императора, они были сыты предвкушением победы и издевались над неприятельскими солдатами, бросая им через вал катыши своего "хлеба" и вопрошая, способны ли те одолеть людей, довольствующихся такой пищей. "Против нас сражаются дикие звери!" - в ужасе восклицали Помпеевы новобранцы, брезгливо нюхая вражеское угощение.