Соседи этого солдата по ложу смерти не выглядели столь основательными личностями, как он. Блудливые черты лиц, искаженных гримасой боли, свидетельствующей о неспособности переносить физические страдания, выдавали в них горожан. А угадываемая в позах благоприобретенная сутуловатость напоминала о толпах льстивых клиентов богатых нобилей и позволяла предполагать в них столичных жителей. Но являлись ли они завсегдатаями форума или нет, в любом случае один из них мог оказаться тем мастером, который сделал бракованные латы своему убийце.
Первый был сражен мечом в бок, видимо, в тот момент, когда пытался увернуться от нападения, второй получил удар в спину. Кроме того, у него кровоточила щека, что, наверное, и заставило его обратиться в бегство. Согнав с этого разбитого лица жадно прилипших к ране мух и накрыв его валявшимся тут же плащом, Катон пошел дальше.
Раненых победители уже успели вынести с поля боя, поэтому здесь оста-лись только погибшие; их было решено похоронить на следующий день.
Катон смог сделать лишь несколько шагов и опять остановился у группы мертвецов. Здесь его взору предстали три бывших Цезаревых ветерана. Их можно было узнать и по элементам обмундирования, заимствованным у галлов, и по особой суровости лиц, граничащей со свирепостью, и по растерзанным трупам врагов, обрамляющим каждого из них. Бросалось в глаза, что они сражались рядом, но отнюдь не вместе. Индивидуализм императора в особой форме заимствовался и его солдатами. Воин Цезаря в первую очередь стремился отличиться персонально, заслужить похвалу повелителя в свой собственный адрес. Правда, специфика боевых действий по-прежнему требовала от людей безусловного приоритета коллективных целей над частными, но, тем не менее, и здесь индивидуализм уже пробивался наружу подобно торчащей из лесных зарослей змеиной голове. Каждый из этих трех богатырей получил более десятка ран, прежде чем упасть к ногам торжествующего неприятеля. Позднее Цезарь похвалялся, что некоторые его воины продолжали сражаться во славу императора даже после сотни ранений. И вот герои, прошедшие с боями вдоль и поперек необъятную Галлию, оглашавшие воинственным кличем непроходимые леса дикой Германии, потрясавшие оружием в далекой Британии, перерезавшие тысячи соотечественников в Испании, наконец, завоевавшие Италию, некогда бывшую их Родиной, явились, следуя за Цезарем, в Эпир, чтобы на бесплодных камнях чужой страны сложить головы по велению своего лысоватого бога. Таким стал итог их более чем десятилетних ратных трудов, побед и подвигов.
Среди тех, кого доблесть ветеранов определила им в свиту по пути на тот свет, были римляне из Греции, Македонии и Востока. Одно лицо даже показалось Катону знакомым; возможно, его обладатель принадлежал корпусу, сформированному Марком на Родосе. Кем они были: торговцами, ремесленниками, писцами в магистратурах? А может быть, ростовщиками? Впрочем, последнее предположение Катон тут же отмел. В том мире, где все продается и покупается, ростовщики всегда смогут выкупить себе право на жизнь. Однако, кем бы они ни были в прошлом, сегодняшний день всех их уравнял, превратив в трупы. Теперь разве что грифы и вороны, слетевшиеся на пир со всей округи, могли различить их по своим критериям падальщиков. Катон хотел поправить подвернутую ногу одного из погибших солдат, но увидел, что позы его соседей ничуть не лучше. На миг он растерялся, потом как-то неуклюже, тупо осознал, что мертвые не знают неудобств, и пошел дальше.
Следующей его находкой стал новичок, пронзенный копьем прямо в сердце. Удар, несомненно, был нанесен мастером своего дела, настоящим профессионалом, и юнец не успел даже подумать о сопротивлении. На его удивленном испуганном лице чуть серебрился пушок над губою, щеках и подбородке. У мертвецов борода еще какое-то время продолжает расти, но этому пуху не довелось превратиться в усы и бороду, как и его хозяину - в мужчину. Что он успел за свои семнадцать - восемнадцать лет? порадовал ли кого-нибудь, кроме матери, запечатлелся ли в памяти окружающих ярким поступком или сгинул в небытие бесследно, как в этой унылой лощине, где не угадывалось никаких признаков борьбы ввиду скоротечности схватки?