Борьба с бурей обессилила людей, а пришедшее следом затишье пробудило жажду. Природные стихии будто разом вымерли, пустыня оцепенела, и воздух, казалось, утратил свою животворную силу. Стало холодно и душно одновременно. Люди широко раскрывали рты, как выброшенные на берег рыбы, но не могли насытить грудь воздухом. Их лбы покрылись холодным потом, а затем сделались липкими от пота и тела. Вслед за неестественной потливостью наступила слабость. Солдаты садились на песок и отказывались идти дальше. Они посчитали, что пустыня, не добившись результата штурмом, прибегла к запретному оружию и поразила их неведомой болезнью. А те, кто еще держался на ногах, бросились к поредевшему обозу и принялись рьяно уничтожать остатки продовольствия и особенно - воды.
Катон пошел вдоль колонны, пытаясь навести порядок. Гнев против впав-ших в безволие людей мутил его разум, но он из последних сил старался помнить, что является философом. И, несмотря на то, что бушевавший над пустыней ураган, теперь, казалось, переместился к нему в душу, солдатам он предстал римским стоиком Катоном. Однако те были в таком отчаянии, что даже лицезрение этого неуязвимого для страхов и пороков, неподвластного стихиям и страстям морального Ахиллеса не могло пробудить в них волю к жизни. Хуже того, подобно некоторым животным, способным воспринимать лишь движущиеся объекты, они, увидев энергичного, заряженного на действие Катона, разительно отличающегося от них, обратили на него взор своего недовольства, и он в миг сделался у них виновником всех несчастий. Безвольные люди сопротивляются беде, взваливая ответственность на объект своей неприязни и влагая все силы в его поношение.
- Ты, Порций, завел нас в эту гибельную местность! - упрекали солдаты Катона. - И теперь рыщешь меж жертв твоего упрямства, любуясь нашими страданиями!
- Помпей Великий и тот признал, что, проиграв генеральное сражение, нельзя продолжать войну. И это ясно всякому нормальному человеку! - откликались в гуще солдатских рядов.
- Ты один из всех римлян не согласился с итогом войны, - звучал новый выпад с другой стороны.
- Значит, остальные - не римляне, - отреагировал на это Катон.
- Ты, видно, никогда не смиришься с поражением, - продолжали свое "жертвы", - и нас хитроумными речами, своей ученой мудростью завлек на ги-бельный путь. Будь проклята твоя софистика и ты вместе с нею!
- Вы забыли сказать, что я наслал на вас ураган, - перебил эти причитания Катон, - и поделом вам: хоть так стряхнуть с вас плесень! А ты, Квинтилий, если бы не тратил пыл попусту, а направлял его на врага, если бы твой клич на поле боя был громче жалоб на привале, давно стал бы центурионом.
Солдат опешил, остальные ждали реакции заводилы, а Катон, пользуясь общим замешательством, продолжал:
- Итак, я вижу, что, вопреки вашим сетованиям на усталость, сил у вас еще много. Однако, как бы вы не извели их все на жалкие слова, а то останетесь здесь навечно на радость воронам и мухам. Вот кто тогда окажется вашим победителем. Пустыня не приемлет слабых.
Предоставив озадаченных легионеров размышлениям относительно сказанного, Катон пошел дальше, поднимая и теребя солдат. На своем пути он не раз отражал нападки недовольных, но все попытки бунтовать пресекал в зародыше.
Труднее всего ему пришлось у обоза, облепленного солдатами, как кусок гнилого мяса - мухами. Пока он разгонял этот рой, его не только проклинали и поносили на разные лады, но даже норовили ужалить кинжалами. Однако эти потуги поразить Катона закончились неудачей, как в прежние времена не удались подобные попытки головорезов Катилины, Клодия и Цезаря. Поэтому, когда Катон, преодолев сопротивление, ругань и кинжалы, пробился к самой большой бочке с водою, солдаты смутились и, налив полный ковш, предложили его победителю в качестве знака к примирению. Катон взял прохладную от драгоценной жидкости посудину, обвел окруживших его людей выразительным взглядом и по примеру Александра Македонского выплеснул воду на землю. "Катон не будет рабом своего чрева", - сказал он. На несколько мгновений образовалась лужа. И как сказал через сто лет поэт: "Все войско напоила эта лужа". Песок, словно поняв свою оплошность, мигом проглотил воду, не оставив на поверхности и капли, однако поздно: пустыня уже потерпела поражение от римлян. Рассказ о поступке вождя восхищенным шепотом прошелестел по всей колонне и разом излечил войско от апатии. Однако у пустыни были еще и другие средства для борьбы с пришельцами, и, затаившись на ночь, она готовила назавтра новую атаку.