Оказалось, что даже теперь Веррес через своих агентов продолжал вывозить из Сицилии множество товаров, причем, не внося таможенного налога. Никаких официальных сведений на этот счет в государственные органы не поступало, но Цицерону удалось раздобыть внутренний документ мафии, на основании которого производились взаиморасчеты между преступниками. Во время представления суду этого документа Веррес пытался изобразить дело так, будто он не спекулировал всем этим сицилийским добром, а просто приобрел кое-что для собственного потребления и обеспечения комфорта в доме. Но, когда стали зачитывать перечень вывезенного, его версия лопнула, однако он не сдавался и старался отшутиться. "Четыреста амфор меда", - казенным голосом перечислял судебный чиновник, а Веррес со вздохом восклицал, задорно поглядывая на консулов будущего года: "Ну, такой уж я сладкоежка!" "Тридцать рулонов мелитской ткани", - продолжал чиновник. "Моя последняя жена - невероятная модница!" - в ответ жаловался Веррес, и вся поддерживающая его клака покатывалась со смеху. "Пятьдесят инкрустированных обеденных лож", - продолжалась методическая атака. "У меня столько друзей, квириты, и все разного размера: одни длинные, другие толстые, а третьи плечистые. Да у меня самого поясница ломит, на одном месте долго не улежишь, вот и приходится то и дело менять мебель".
Но скоро сообщения о самых разнообразных преступлениях посылались, как камни во время горного обвала, и вынудили шутника притихнуть.
Из дома своего гостеприимца в Мессане Веррес украл статуи Купидона и Геркулеса работы Праксителя и Поликлета, которые были достопримечательностью города, привлекавшей внимание множества путешественников со всего света. Причем изъяты они были из священного места у алтаря.
В том же городе претор освободил жителей от службы в армии и от поставок хлеба государству, а взамен потребовал построить ему роскошный корабль для увеселительных прогулок, а также для доставки в Италию награбленных ценностей.
Не полагаясь на собственный вкус, Веррес нанял профессиональных ху-дожников, и те рыскали по всей Сицилии, обшаривали каждый дом и отбирали у населения все сколько-нибудь стоящие вещи: кубки с рельефами, фалеры, принадлежавшие еще самому Гиерону, художественной работы сосуды, драгоценные вазы, статуи и картины.
Знатный сицилиец, не пожелавший отдать свои сокровища Верресу, был вынужден покинуть Сицилию, однако его под надуманным предлогом привлекли к суду, а так как он и после этого не вернулся на родину, заочно приговорили к смертной казни.
Утомившись обследованием домов всех видных сицилийцев, претор в дальнейшем при посещении того или иного города просто приказывал сложить перед ним на главной площади все серебряные и золотые вещи. После выполнения приказа его эксперты ковырялись в этой куче, осматривая каждый предмет, и оставляли горожанам лишь то, что им ничуть не нравилось.
Во многих городах провинции были созданы всевозможные мастерские, где изготовлялись предметы роскоши для претора. Все это представлялось как дружеская услуга благодарных сицилийцев чудо-наместнику.
Когда Сицилию проездом посетил сын сирийского царя, везший в Рим дары италийским богам, Веррес выпросил у него драгоценные предметы, предназначенные для храма Юпитера, якобы, для того чтобы вдоволь налюбоваться ими, а, спустя какое-то время, когда царевич потребовал их назад, силой выдворил почетного гостя государства из провинции, естественно, с пустыми руками.
Веррес отбирал у сицилийцев старинные и потому особенно ценимые произведения искусства, некогда похищенные у них пунийцами и возвращенные им римлянами после победы над Карфагеном, а в случае отказа какой-либо общины выдать желанные предметы, принуждал их к этому всевозможными повинностями и поборами.