– Катюш, ты меня расстраиваешь…
Катя надула губы. Дедушка произнес это так, будто уличил девушку в воровстве.
– На мне сказалось воспитание той семьи, в которую ты меня отправил.
– Ты так говоришь, потому что злишься на меня за тот обман? Или потому что действительно так считаешь?
Тяжелый ком подкатил к Катиному горлу.
– Потому что… – она на какое–то мгновение замолчала. Пуговица на ее пиджаке будто вызвала у нее больше интереса, чем родной дед. – Потому что, ты оставил меня, – дрожащим голосом произнесла она.
– Я же объяснил, это в целях твоей же безопасности.
– Нет. Ты же в порядке. Я могла жить с тобой, здесь. Почему ты меня оставил? Я была тебе не нужна, или это очередной способ моей закалки? Кто виноват в том, что со мной не было ни одного близкого человека? Несуществующая магия? Или ты, желающий ее вернуть?
Несмотря на всю браваду и мнимую взрослость, ребенок, которого лишили любви в детстве, так и остается маленьким дитя до тех пор, пока сам не научаться ее отдавать.
– А я ведь одна была.
– Ну, одиночество, это неотъемлемая часть нашей жизни. И не бывает такого, что бы мы были совсем одни. Кто–то присутствует рядом с нами обязательно.
Катя подняла печальные глаза. Сейчас ей хотелось, что бы дедушка ее просто извинился. Но старик с самого рождения пытался вырастить из внучки сильную личность, которая достойно представит его интересы. И поможет вернуть магию. Для этого, как он считал, необходима железная сила духа. Поэтому выбор семьи для Катерины пал на строгую в воспитании Елизавету. О том, как он сам любит внучку, Горвин сказал всего пару раз. И то в порывах чего–то большого и светлого.
– Тебя ждет великая участь. Я не говорил, потому что, ждал твоего совершеннолетия. Я хотел сначала обучить тебя, кое–что объяснить. Великая доля тебе выпала, я желал тебя сначала подготовить. Поэтому я так берегу свою внучку. И раз ты здесь… Дело в том, – он уж было хотел рассказать, о том кем Катя является. Но девушка его перебила.
– Я хранитель реликвии. И я поняла, что это для тебя очень, очень важно.
Старик удивленно улыбнулся.
– Как знаешь? Феарольф рассказал тебе все–таки. Я догадывался, что ты будишь его пытать, и он не сдержится.
– Я пытала, – произнесла Катя, предчувствуя бурю дедушкиных эмоций. – Но не его.
– Не уж то Драгазара? – настороженно предположил волшебник.
– Нет, Нэльса. Фонарщик, он пришел за мной. Он объяснил мне, насколько я важная для всех персона, – не успела Катя договорить, как ее дедушка соскочил с кресла и вылетел из комнаты.
– Я так и знала! – возмутилась Катя и выскочила вслед за дедом.
– Откуда ты узнал, что моя внучка хранитель? – спрашивал волшебник, тыкая в беднягу фонарщика своей тростью. – Кто тебя послал, отвечай! Отвечай!
Прижатый к стене Нэльс сразу и не сообразил, в чем его обвиняют, уж слишком неожиданным было появление волшебной трости, перед его глазами.
– Я–а–а, я на вашей стороне, – только и смог произнести он.
– На нашей? – удивился Горвин. – А какая это, наша сторона?
Подошла Катя и увиденное, ей не понравилось.
– Дед, оставь его. Он хороший.
– Я ещё этого не знаю!
– Зато я знаю. Прекрати тыкать в него этой палкой.
Волшебник посмотрел на внучку. – Это магический посох.
– Хорошо, прекрати тыкать Магическим Посохом.
– И не подумаю. Ты не представляешь, чем может грозить тебе, если об этом узнают в магистериуме.
– Меня послал король. – Чуть ли не выкрикнул Нэльс, желая быть услышанным. – Я бы никогда не связался с магистериумом.
Марк, взволнованный натиском сумасшедшего волшебника, совершенно позабыв об осторожности, вытащил из кармана желтый шейный платок и промокнул им вспотевший лоб.
Будто имея на затылке два прозорливых глаза, волшебник резко обернулся.
– Кни–и–го–о–чч–чче–ей! – зашипел старик.
Уже через мгновение магический посох оказался перед лицом рыжего юноши.
– И ты все знаешь? И как давно ты работаешь на Серую Баронессу? Шпионишь?
– Работаю с детства, – растерянно выложил книгочей, – Но я не шпион! И ни один из нас, не выдаст вашу внучку. Мы друзья!
— Кто? Друзья?
Горвин сердито повернулся в сторону Ольги.
– Не убивайте меня, я готова с ней дружить, – напугано прощебетала блондинка.
– Две недели назад у нее не было никаких друзей, – удивился волшебник.
– Боже мой, – буркнула Катя и растерянно плюхнулась на стул. – Дед, не начинай, а?
– А мы сейчас проверим их намерения, я им сыворотку дам. Вы мне все расскажите.
– Дед, да прекрати. Я им доверяю!
– А я нет. Твоя безопасность для меня, прежде всего. Я даже не могу представить, что будет, если все раскроется. Я столько лет, пытался скрыть тебя от магистериума! Столько лет! Драгазар, подай мне там, в шкафу сыворотка правды в зеленом бутыльке.
Драгазар подошел к высокому резному шкафчику.
– Но здесь все зеленые, – усмехнулся тот, со скрипом отворив тяжелые дверцы. Его взору предстали четыре полки с различными колбочками и бутыльками. И большинство из них были зеленого цвета, отличаясь друг от друга разве что оттенками.
– Подай бутылек, цвета брюха трехногой жабы. Как у таких, что у меня в пруду живут.
Драгазар со вздохом оглядел содержимое шкафчика.
– Мне это не о чем не говорит, – прошептал он, открыл окно и вылетел в низ.
– Постойте! Не надо ни какой сыворотки, – разволновалась Ольга.
Нэльс настороженно замер, он понял, что сейчас произнесет блондинка.
– У Нэльса есть тетрадка чужих мыслей. Прочтите! Мы не врем.
В комнате воцарилась тишина. Фонарщик покачал головой – это единственно, что он мог сделать в сложившейся ситуации.
– Так, вот, что ты все время почитывал, – произнес Феарольф и подошел к Нэльсу.
– Я не был уверен, что могу вам доверять.
– Вот и мы теперь в тебе не уверенны, – Феарольф улыбнулся и протянул руку. Он в отличие от Катиного дедушки был спокоен.
Нэльс выдохнул и без какого–либо желания вытащил волшебную тетрадку.
– И откуда она у тебя, – поинтересовался мужчина.
– Мне король ее подарил.
– Что–то уж сильно он тебе доверял, – возмутился волшебник. – Драгазар где сыворотка? – спросил он и обернулся.
Драгазар стоял у шкафчика с бутыльками, и держа в руках трехногую жабу, сравнивал ее оттенок с цветом колбочек.
– Нашел! – уверенно произнес он и отдал нужный бутылек Катиному деду.
Феарольф сел за стол и принялся с интересом разглядывать содержимое тетради.
– Он читал твои мысли, тебя Катя, это не смущает?
Девушка не придала этому значение, но некий осадок появился у нее на душе. Она обернулась и посмотрела на фонарщика. Тот как провинившийся ребенок, потупил взгляд.
– Что ты собираешься делать? – спросила Катя у своего волшебного дедушки.
– Не волнуйся, я не собираюсь их пытать. Просто дам выпить неприятной жидкости. После чего они расскажут нам правду.
– Но они мне очень помогли, – настаивала Катя. Ей казалось отношение к фонарщику и книгочею не справедливо, ведь не единожды выручали ее. – Вот у Оли спроси, – девушка обернулась к блондинке.
– Нет, нет, – помахал рукой Ольга. – Я ничего говорить не буду. Я вас боюсь.
Катя закатила глаза и ещё раз посетовала на несовершенство человеческих качеств ее бывшей подруги.
– Тем более, – успокоил дедушка. – Если им нечего скрывать, то и боятся тебе нечего. Мы просто узнаем правду. С ними будет все в порядке, я обещаю. Хотя… это зависит от того, какой окажется их правда.
Катя посмотрела на фонарщика, затем на книгочея и развела руками, ей стало неудобно за поведение ее дедушки, но поделать она с этим ничего не могла.