Взгляд мой застыл на руке, на которой блестели черные разводы ее крови. Перед глазами возник образ мертвого Ленского, лежащего в луже собственной крови с разнесенной вдребезги головой. Представил, что все могло выйти иначе, что в луже крови сейчас мог лежать я. Меня пробила противная крупная дрожь.
А что подумает Тим, когда вернется в квартиру Марины и увидит все эти трупы?
— Нужно вернуться. Разверни машину, — попросил я негромко, на что девушка посмотрела на меня, словно убедившись, что глядит на идиота. — Ты сказала, что скоро в квартиру нагрянет подкрепление Стромнилова и Ленского, да? Там они обнаружат трупы своих людей. Так вот, сейчас туда приедет мой друг. Что они с ним сделают, если посчитают, что он к этому причастен? Я должен вернуться, он в опасности.
— Нет.
— Почему? Думаешь, из-за стрельбы уже приехала полиция? И эти преступники не сунутся, увидев у подъезда полицейских?
— Это не преступники. Будет там полиция или нет, им все равно.
— Почему? Кто они такие?
— Если туда приехал твой друг, ему или ничего не угрожает, или он уже мертв, — бесстрастно констатировала девушка.
— Как ты можешь говорить так спокойно, когда на кону человеческая жизнь! Мы его предупредим! — я перевел взгляд на ее сотовый, лежащий возле лобового стекла.
— Даже не думай! — резко предупредила она, отследив мой взгляд. — Номер высветится на дисплее телефона твоего друга, который, скорее всего уже попал в их руки. Таким образом, они узнают номер телефона. Это небезопасно и бессмысленно. Ведь их задача найти и устранить помеху. Меня. И так добраться до тебя. Нельзя обнаруживать себя, помогая им вычислить нас. Ты уяснил? — ее глаза грозно сверкнули, я кивнул. — Рыпнешься, убью. Ты понял? — я кивнул в ответ. — НЕ СЛЫШУ?!!
— Да! Я все понял! Только ключи от моей квартиры У МОЕГО ДРУГА! ЯСНО?!
— Не проблема, — с недоверием ответила она. — Мы попадем в твою квартиру и без ключа.
Несколько минут мы ехали в тишине, которую изредка нарушали всплески грома.
— Почему ключи от твоей квартиры у твоего друга? — спросила девушка, повернув ко мне голову и пристально посмотрев на меня.
— Я отправил его отвезти мои вещи из квартиры моей невесты, — я отвернулся к окну. Я никак не мог поверить, что все случившееся — реальность. У меня был шок. Судьба Тима теперь являла собой лишь неизвестность, и меня все больше окутывал страх. Я не имею возможности даже позвонить, сделать всего лишь один звонок, и предупредить его об опасности. Если я не позвоню, последствия будут на моей совести.
Я вытер окровавленную руку о джинсы и полез во внутренний карман куртки за сотовым.
— Что ты делаешь? — пока еще спокойным тоном спросила брюнетка, хотя и понимала, что ситуация выходит за рамки ее правил.
Я не отвечал.
— Положи свой телефон обратно, не то я тотчас же отниму твою жизнь. С этого момента ты делаешь только то, что я разрешу, — чеканно произнесла она, — Понял? Скажешь что-то не так, я вырву тебе глотку. Ослушается, я выстрелю без предупреждения. Соврешь, я выпущу тебе всю кровь и посмотрю, как ты будешь биться в агонии. Думаешь, мне сложно? — холодно спросила она. — Думаешь, я ценю жизни Божьих тварей?
Я упорно обманывался, ища причину не верить ее словам, думая только о телефоне в моей руке и жизни Тима. Потом ее слова начали вонзаться в мое сознание, и теперь уже не было воли не слышать их. Я точно осознавал, что она без колебаний сделает со мной то же, что запросто сделала с опасными головорезами Стромниловым и Ленским.
Она это сделает.
Я кивнул.
— Думаю, нет.
— Хорошо, — сухо сказала брюнетка.
Я устало отвернулся к окну. С правой стороны улицы за деревьями показалось белое кирпичное здание госпиталя. Мы почти приехали. И меня ждал ответ на вопрос, который мучил меня с самого ее появления в том подъезде: что будет дальше?
Машина остановилась возле моего дома. Девушка заглушила мотор и повернулась ко мне.
— Ну, пойдем, покажешь мне свою скромную обитель, — сказала она хищно, отчего мне стало не по себе. Неужели мой сон повторится наяву?
[1] Ганс Альбрехт Бете — американский физик-теоретик, родом из Германии, лауреат Нобелевской премии 1967 года за исследования в астрофизике. После уничтожения Хиросимы и Нагасаки был в числе тех, кто сознавал свою ответственность за катастрофу.
Глава 7. Так далеко от жизни
Женщина — единственный сосуд, который нам остается наполнять нашей тоской по идеалу