— Его имя — Фостер Эван Брукс, — гордо заявил Доджер.
— Абсолютно идеальное, — воскликнула она.
Доктор Кэрри закончил, поздравляя нас обоих. Я чувствовала усталость, но знала, что еще придут родственники, чтобы встретиться с малышом. Первым человеком была — Донна. Я не ожидала кого-то другого.
— О Боже, вы только посмотрите на него! — закричала она.
Сзади неё стоял Пол, и широко улыбался.
— Эй, вы двое, красивый мальчик!
— Спасибо, пап.
Камден вошёл следом за отцом, стараясь разглядеть своего племянника из-за плеча Донны.
— Эй, мне кажется у него мой нос.
— Пффф, мечтай, — сказал Доджер. — Этот пацан слишком симпатичный, чтобы у него было что-нибудь от тебя.
Камден ударил кулаком по руке Доджера.
— Правда. Но, если кто-нибудь из наших детей будет похож на Киган, я буду говорить, что нам повезло.
Киган засияла, а я подмигнула ей. Ребёнок может появиться в её будущем намного быстрее, чем она думала.
— Я умираю, как хочу узнать… как вы его назвали?
Доджер сказал им, и Донна завизжала от счастья.
— Женщина, успокойся, пока держишь ребёнка на руках. Он бесценный груз. Вообще-то, почему бы ему не встретиться со своим дедом, и я расскажу несколько интересных вещей о женщинах, — проворковал Пол Фостеру.
Донна отвернулась, чтобы не дать ему забрать младенца, но уступила.
Моя мама и папа выглядели полностью изумлёнными. Я была вне себя от радости видеть только улыбки на их лицах. Подошла моя мама и поцеловала меня в щёку, нежно прошептав, что гордится мной. Это был ещё один момент для меня, который стоило задокументировать и запомнить до конца моей жизни.
Каждый член семьи подержал на руках нашего сына и сказал ему, насколько уже влюблен в него. Улыбка все не могла сойти с моего лица. Доджер же с гордостью держал его на руках, и все выглядели абсолютно счастливыми. Прошло время и меня перевели в послеоперационную палату, где я должна была провести оставшееся время в больнице. У меня была новая медсестра, и она объяснила мне всё, чего следует ожидать.
Когда стемнело, все стали разъезжаться, чтобы дать мне отдохнуть, а Доджеру — подержать сына, столько сколько он пожелает. Когда все ушли, вздохнув, я посмотрела на Доджера. Он сидел на стуле около моей кровати, и смотрел на своего сына. Тот слушал, как он с ним нежно говорит, прикасаясь своей маленькой ручкой к кончикам его пальцев. Я делала всё, что могла, чтобы запомнить это. Я не хотела фотографировать, я хотела прочувствовать это. Я хотела запомнить его лицо, его изогнутую улыбку, полную чувств. Будто ею Доджер безмолвно говорил миллион вещей.
Вот что называлось быть семьей. Мы выросли, переехали, и завели свою собственную семью. К тому же, нас стало больше. Ничто не могло быть более идеальным.
— Эй, — тихо сказала я.
— Хм? — спросил Доджер, едва оторвавшись взглядом от Фостера.
— Я люблю тебя.
Он радостно засиял мне в ответ.
— Я тоже люблю тебя, Мейси.
Тем не менее, со всем этим совершенством мне все-равно требовался отдых. Я была истощена. Я закрыла глаза, вид Доджера, влюбленного в нашего сына заверил меня, что мы оба были так счастливы и здоровы, насколько могли бы быть, и это было тем о чём я только могла мечтать.
Эпилог
Где-то недалеко раздался слабый крик. Тело рядом со мной застонало. Я попыталась пошевелить головой, но было слишком тяжело. И, о Господи, чем это пахнет? О… это были мои волосы. Бывалые мамашки не шутили, когда говорили, что первые два месяца будут самыми жёсткими.
— Моя очередь, — сонно пробормотал Доджер, пока вылезал из кровати.
— Если бы его надо было только переодеть, но у тебя нет сисек, — я села и потёрла лицо рукой. — А он голоден.
— Я принесу его тебе, — он встал и направился в комнату Фостера.
Я откинулась обратно на подушку и закрыла глаза.
— Детка, — сказал Доджер.
Черт, он уже вернулся? Я открыла один глаз, а он уже стоял надо мной удерживая младенца. Я была готова поклясться, что он только что вышел из комнаты. Секундного сна было явно недостаточно. Я села, взяв сына на руки. К счастью, он ел недолго и быстро засыпал. У Фостера была одна хорошая особенность — он никогда не путал день с ночью. И, если честно, для нас это было удачей, так как, кормление, а соответственно, и его бодрствование происходили через каждые три часа. Мы только недавно переместили его в детскую. Когда мы приехали домой из больницы, я хотела, чтобы ребёнок был рядом со мной. Хотя позже я выяснила, что просыпаюсь от каждого ворчания или шума, что он издавал, даже, если и не просыпался. Недостаток сна превращал меня в сумасшедшую. К моему ужасу Доджер принял решение перенести Фостера в его собственную комнату, чтобы теперь мы могли хоть немного поспать. Он сделал правильный выбор. В первую же ночь, вместо того чтобы просыпаться каждый час, мы перешли к отрезкам по три-четыре часа. И это были райские небеса.
На следующее утро, когда я вошла на кухню с сыном на руках, то была счастлива увидеть Доджера с взъерошенными ото сна волосами, стоящего рядом со столешницей и чашкой кофе в руках. Он передал её мне, и забрал Фостера.
— Иисус, это была длинная ночь.
— Угу, — согласилась я.
— Ты не знаешь, когда дети начинают спать всю ночь?
Я почти рассмеялась.
— Нет. Ты же в курсе что, я в этом тоже новичок.
— Дерьмо, — он посмотрел на Фостера и улыбнулся. — Доброе утро, чувак. Как спалось, чемпион?
— Думаю, что скоро я проштудирую законы штата Джорджии, чтобы понять законно ли подмешивать лекарства детям, чтобы они спали двадцать четыре часа.
— Мейси, — возмутился Доджер.
— Шучу, шучу, — я села на своё обычное место. — Ты хоть немного поспал?
— Немного. Я могу забрать Фостера на пару часиков, если ты хочешь вернуться в постель.
— Нет, всё нормально. Мне нужно сбегать в бакалейную лавку. Твоя мама спрашивала, смогу ли я снова сделать те фаршированные яйца, которые так всем понравились.
Он налил другую чашку кофе, пока Фостер что-то лепетал.
— Надеюсь обед не превратится в такое же дерьмо-шоу как в прошлый раз. По крайней мере Ригли вернулся в колледж и не будет подливать масла в огонь.
Я закинула ногу на стул.
— Не будь так строг к нему. Даже, если ты думаешь, что это забавно. Если он достанет свою голову из задницы и увидит, что эта девушка, Хэдли, по уши влюблена в него, ему станет намного легче.
— Он не вытащит свою голову из задницы без хирургического вмешательства.
Две недели назад Донна настояла, чтобы мы приехали на семейный обед. А мне хотелось выбраться куда-нибудь с Фостером. Я не имела понятия, какой был день недели и, если я просто принимала душ, переодевала нижнее белье, чистила зубы — то это уже было праздником…
***
И вот, две недели назад, на семейном обеде, Ригли приехал на каникулы и захотел встретиться со своим племянником. А я была просто рада выйти куда-нибудь и глотнуть немного свежего воздуха.
Стоило нам войти, как Донна сразу же выбежала из кухни. Забрав автолюльку с Фостером, она обратилась к нему:
— Вот и он. Я должна взять на ручки своего внука.
— Чёрт, да ладно, мама. Раньше нас, хотя бы, обнимали, когда мы приходили, — крикнул её в след Доджер.
Она отмахнулась от него, пока шла назад на кухню.
— Мы сможем обняться позже.
Я всё ещё стояла в дверном проёме, наблюдая за этим обменом любезностями и умирая со смеху.
— Смирись. Ты просто не вышел личиком.
Доджер нахмурился.
— Я не единственный, кого это коснется. Подожди, пока Камден не придет сюда. Он ведь был «золотым мальчиком».
Ох, уж, эти парни… И они утверждали, что не были маменькиными сыночками?
Мы вошли на кухню, где Донна уже вытащила Фостера из автомобильной люльки, и взяв его одной рукой, проверяла жаркое. Я должна понаблюдать за ней и взять у нее пару уроков по многофункциональности. У Донны был большой опыт. Когда мои родители приехали к нам после выписки из больницы, и мама взяла Фостера покачать, то это было немного неуклюже. Она сказала, что я была её единственным ребенком, и прошли годы, с тех пор как она держала младенца. Так что ей придётся заново к этому привыкать. Мои родители были так счастливы появлению Фостера, что уже говорили о семейных каникулах и новом поколении, продолжающем традиции. Меня так умиляло то, что они настолько полюбили его.