Рядом со мной возник мой сын, который, как казалось, не обратил на меня никакого внимания. Он смотрел только на Сашу Борисова. И тут я поняла, что сейчас произойдет — он ударит его. А драки двух моих детей я допустить не могла…
Я не знаю, как я вскочила со стула, как встала между ними, и как удар попал мне по уху. Голова закружилась, перед глазами поплыло, и я осела на пол, вернее, как мне потом сказали, не на пол, потому что Саша Борисов подхватил меня и перенес на диван. Мой сын же пришел просто в ужас и растерялся. Мне в лицо брызгали водой и дали нашатырь одновременно. Я очнулась, но от воды потекла тушь, а еще слезы…
Боже, как мне было обидно, он ведь мой мальчик… Я, конечно, понимала, что он не нарочно, и я сама во всем виновата. И что он переживает, совершенно невероятно. Но чем больше я думала, тем больше плакала и тем больше текла тушь. Борисов уговаривал меня закрыть глаза, а сам спонжиком с жидкостью для снятия макияжа пытался справиться с тушью.
Мой же Сашенька держал меня за руки, просил прощения и говорил, что он не специально, что он не хотел.
Тут еще ко всей компании присоединилась Люба, которую вызвала вездесущая секретарша Татьяна. Она разогнала мужчин, отвела меня в подсобку и позволила по человечески умыться. Саша Борисов не оставил нас одних и стоял в дверях, объясняя, как все произошло, и пытался оправдать моего сына. Люба тоже говорила ему, что Ванечка остался на попечении Феди и Валеры. Они как раз зашли после планерки его проведать, а тут звонок Татьяны.
И только мой сын стоял в дверях ужасно бледный и растерянный.
Наконец я пришла в себя. С тушью мы справились, глаза больше не щипало, хотя вид у меня был еще тот…
Татьяна принесла кофе, а я достала свои бутерброды. Оба Саши принялись за еду, а Люба, как всегда, взялась за сигарету.
Все молчали. Каждый с волнением поглядывал на другого, в воздухе весело напряжение.
— Люба, съешь хоть что-то. На тебя смотреть больно, — прервал молчание Саша Борисов. Она подняла на него глаза, их взгляды пересеклись. Возникло чувство, что мы присутствуем при диалоге, который понимают только они. Но какие говорящие и кричащие были их взгляды! Они не договорились.
— Люба, Саша прав. Ты должна есть, ты нужна сыну. Ты его опора, ты за него борешься, у тебя должны быть силы. — Я говорила так, как могла. У самой же ком стоял в горле.
Неужели они разойдутся?! А на то похоже, ой как похоже. Что же делать? Неужели она пойдет на разрыв? Я понимаю все, и боль, и обиду, все понимаю. Только как все переделать? Как переиграть, как сохранить их семью? Ведь несмотря ни на что, он нужен ей. Может быть, сейчас, пока так сильна обида, она это и не понимает, но он ей просто необходим. Только с ним она сможет жить и оставаться собой.
Она взяла бутерброд.
Часть 54
У Любы дрожали руки. Мы все уставились на ее руки, пока она ела. Сашенька подошел к ней и обнял за плечи, а я глянула на Борисова, он закрыл глаза. Я понимала, как ему больно от всего происходящего, хоть и готова была разорвать его на части еще вчера.
Мы с ним так и не поговорили… как плохо, что так и не поговорили. Он ничего не знает про Валерку, он еще не знает, кто та женщина на самом деле. Неужели он бы выбрал ее? Неужели он мог бы заменить ею Любу? И что он переживает? Разрыв с женой, разрыв с той? Или только лишь болезнь сына. Болезнь сына однозначно, а вот остальное…
Я не знаю. Я просто теряюсь в догадках.
А мне так надо знать, надо не из любопытства, а чтобы подставить руки, чтобы помочь…
Ну как же они этого сами не понимают, что я все делаю, чтобы помочь?
И поговорить с Валеркой ему надо. Надо, но как? И что из этого может выйти? Неужели он оставит семью? Так ведь и на сына может рассердиться… Как я про все раньше не подумала?! Я отталкивалась от того, что Борисов ЛЮБИТ Любу, а та, другая, лишь увлечение, затмение, но никак не серьезный шаг. А сейчас я прямо-таки растерялась. Что-то мысли мои меня куда-то не туда несут.
— Мама, — услышала я голос Сашеньки, — мы с Любой к Ванечке пойдем, ты не сердишься?
— Я с чего? Идите. Я тоже хотела, но чуть позже подойду.
— Люба, я сменю тебя часа через два, а ты домой сходи и поспи. — Это был уже Борисов.
Она не ответила, и они с Сашей вышли из кабинета.
Как только за ними закрылась дверь, я услышала голос Саши Борисова.
— Екатерина Семеновна, давайте быстро все обсудим, времени нет. У меня работы полно, а Любу надо сменить, отправить домой, дать ей отдохнуть, остаться с собой наедине, в конце концов, выплакаться. Я буду вам признателен, если вы побудите с ней. Ей нужно выговориться, но в данной ситуации точно не мне. Я рад, что приехал Саша. Вы и он — самые близкие ей люди.