И внуков тут не предвиделось.
Я долго ждала, долго наблюдала, не хотела вмешиваться. Ведь женился Сашенька по своей воле, он у меня совета не спрашивал, значит, считал, что делает все правильно, и в своей правоте не сомневался. Какое же право я имею задавать вопросы?! Мальчик давно вырос, только сердце материнское неспокойно было. Потому что все неправильно в его жизни… Я не о работе, я о личном, о сокровенном.
Но я молчала, заговорил он. Пришел с работы, поздно было, а грымза его укатила куда-то на конференцию или симпозиум. Не знаю, да мне все равно, чем дальше и на дольше, тем лучше. Я ему кушать подала. Борщ сварила, настоящий, и пирожки напекла. Его Дженнифер бы мне скандал закатила за такую еду, а я люблю, и Сашенька любит.
Поел он и говорит:
— Рада, что мы одни? Спасибо, мам. Вкусно. Я люблю то, что ты готовишь, от твоих рук домом пахнет.
— Значит, твой дом там, а не здесь?
— Сложно все. Конечно, там дом. Я же — русский.
— Теперь американский!
Он рассмеялся.
— Плохо тебе здесь, да, мама?
— А тебе?
— Я привык.
— И я почти привыкла.
— Не похоже. Мама, я очень рад, что ты со мной. Я так долго ждал, когда ты уже приедешь ко мне. Я понимаю, что тебе очень одиноко, у тебя проблемы с языком, с общением. Но я прихожу с работы, а ты тут, со мной, и мне хорошо от этого.
— Вот именно потому я здесь. Сын, я все хотела спросить, почему Дженнифер? Почему ты не женился на простой, нормальной женщине? Почему нет детей? У вас проблемы?
— Проблемы? И нет, и да. А дети? Какие дети? При моей занятости мне только детей недоставало! Да и мою супругу в роли матери представить очень трудно. Ты можешь?
— Нет.
— Вот и я не могу.
— Почему она?
— Когда мы встретились, я работал под ее руководством, она была очень целостной, умной, целеустремленной, мне она напоминала Любу. Характер тоже сильный, и ум, и знания, и манера поведения. А разница в возрасте в три года совсем не существенна. Я преклонялся перед ее умом и посчитал то, что возникло между нами, любовью. Мы стали жить вместе, а потом надо было вступать в брак, а то некрасиво перед коллегами. Вот так и поженились. Мама, у нас все нормально, мы вполне подходим друг другу. У нас общее дело в конце концов. Потом она предпочла преподавать, а я науку.
— Но она не Люба, и близко даже. Сашенька, ты сам осуждал Борисова, и сам совершил те же ошибки. Ты осуждаешь его за то, что он в другой женщине увидел Любу, усовершенствовал ее в своем мозгу, придал те черты, что ему хотелось бы в ней видеть, и полюбил иллюзию. Я видела ее и не раз, не поверишь, я подумала, что она дочь твоего отца, но потом поняла, что нет. Он никогда не изменял мне. Но и ты сделал то же самое, ты наделил женщину тем, чем она никогда не обладала.
— Ты права, мама, но уже женат, и нас многое связывает.
— Кроме чувств. Это не семья, Саша.
— Мамуль, тебе просто повезло с папой! Так, как вы любили друг друга, это даже представить трудно. Если бы я не жил в этой любви, то никогда бы не поверил, что такое бывает. Не каждому выпадает такое счастье. Мне выпало в качестве родителей. Разве мало?
— Я так хочу тебе счастья, сынок!
Я расплакалась, а он утешал меня и был рядом. И я знала, что теперь он будет рядом до конца моих дней…
Часть 61
В тот день спустилась позавтракать в мое время. Я всегда шла завтракать попозже, чтобы Дженнифер и Сашенька уже уехали, каждый на свою работу. Но тут они оба были еще дома, причем разговаривали на повышенных тонах. Сашенька выглядел расстроенным. Я не говорила на их языке, но уже давно все понимала. Саша собирался куда-то лететь, а Дженнифер была против. И еще из ее речи, я поняла, что кто-то все равно умрет, в его присутствии или в его отсутствие. Что если он полетит позже, то будет только лучше.
Я вошла, и Саша замолчал. Она же наоборот потребовала, чтобы он мне все рассказал.
Саша покачал головой и обреченно махнул рукой.
— Что случилось? — я обращалась к сыну.
— Мама, давай не сейчас.
— Что случилось?! — я повторила свой вопрос.
Сашенька насупился и молчал. Дженнифер пожала плечами, и сказав, что никогда не поймет этих русских, отправилась на работу.