— Вот вы где, — вернул меня в реальность голос Корецкого. — А я вас потерял. Что, Катя, Люба тебе квартиру показывала? До нашей спальни, я надеюсь, вы не дошли. Ее покажу тебе я.
— Хорошо, мы тут хотим в Любиной комнате все переделать. Ты же не против, Саша?
— Переделать? А что?
— Все, — Люба опустила глаза в пол. А я решила говорить. — Потолок покрасить, обои сменить. Шторы, тюль. Я думаю, что тебе денег на это не жалко? — Я внутренне сжалась, потому что обнаглела.
— Не жалко. Мне дочь никогда не говорила об этом.
— Просто ей нужно было женское внимание.
Он рассмеялся и обнял меня. Я растаяла. Вот так всегда: одно его теплое слово, один жест и я на седьмом небе от счастья.
Мы с Любой убрали со стола. Я вымыла посуду. И мы с моим профессором удалились в его спальню.
Это была необыкновенная ночь. Я чувствовала себя женой, подругой, а не просто любовницей. Теперь мы семья, одна семья и у меня есть восьмилетняя дочь. Причем, очень необычная дочь.
На работе я не могла не думать о вчерашнем вечере. Я постепенно становлюсь женой. Пусть отношения не оформлены юридически, но фактически я почти жена. Готова ли я к этому ответственному шагу. Я не знаю. Надо написать с одной стороны листа все «За», а с другой все «против» и сравнить, а потом подумать. Хорошо подумать и конкретно. Я взяла лист бумаги.
Вот мои «за»: 1. Я его люблю 2. Я его люблю 3. Я его люблю больше жизни.
Вот мои «против»: 1.Ему 61 год. 2. У него восьмилетняя дочь. 3.Меня пугает его прошлое.
Написала. И что? Да ничего, я никогда не смогу отказаться от возможности быть с ним. Вот и вся истина. А вот смогу ли я быть матерью Любе? Не знаю. Она достойна любви. У меня же нет никакого опыта. Я могу встречаться с ней, могу с ней дружить. Но воспитывать ее — нет, я не могу. Да и Александр Валерьевич не захочет чьего-либо вмешательства в ее жизнь. Была бы она маленькой девочкой — другое дело, а она взрослая, нет, не годами — сознанием. Все, я определилась. Его я люблю и буду с ним до конца. С ней я подружусь, но буду держаться на расстоянии. А там как Бог даст.
Я обещала пойти с Любой по магазинам и переделать ее комнату. Может, опрометчиво. Мой мужчина был не очень доволен. Ночью я спросила его, почему он держит ее в такой строгости, почему подавляет в ней женское начало. Он ответил, что боится. Он считал, что из нее выйдет гениальный ученый, и сожалел, что она родилась девочкой. Постепенно мы перешли к разговору о детях вообще. Он говорил о них скорее как о пациентах, чем как о пупсиках, с которыми хочется играть и которых приятно тискать. И тут я поняла, что безумно хочу от него ребенка. Да, я люблю его настолько, что отцом моего ребенка вижу только его. Кстати, он никогда не спрашивал меня, как я предохраняюсь. Может, это говорит о том, что он не против нашего продолжения в виде сына или дочки? Либо он считает меня здравомыслящим гинекологом, который сам в состоянии позаботиться о своей контрацепции. Как все сложно. И не спросишь ведь лишний раз, а то подумает чего… и бросит. Нет, я так не хочу. Он мой, и я сделаю все, чтобы так и оставалось. Мы год вместе. Его секретарша говорит, что так долго отношения он поддерживал только с женой. Ладно, подумаю об этом всем после. Не хочется его обманывать, не хочется его терять, и быть откровенной страшно.
К концу рабочего дня мне позвонила Галина и попросила перед уходом зайти к шефу. Я зашла, он принял меня сразу, только я удивилась тому, что он без халата.
— Катенька, родная, как хорошо, что ты зашла. Я тут думал, думал и решил пойти с вами. А то купите розовые шторы, а я не переживу, — он добродушно рассмеялся.
«Просто не хочет, чтобы я оставалась наедине с Любой», — мысль прочно поселилась у меня в голове.
— Александр Валерьевич, я всегда рада вашему обществу. Тем более это ваша дочь. И речь идет о переделке маленькой части вашей квартиры.
— Ты расстроена, Катя?
— Нет.
— Не обманывай меня. Никогда. Я же вижу. И мы давно перешли на «ты», что случилось?
— Нет, ничего, мы с вами сейчас в клинике в вашем кабинете, вот поэтому я обращаюсь к начальнику на «вы».
Он обнял меня, крепко прижал к себе и прошептал:
— У нас все нормально, Катя?
Душу отпустило. Я чмокнула его в щечку.
— Саша, у нас все нормально. Пойдем. Люба ждет.