Вскоре подошел с работы мой мужчина, принес торт и какие-то швейцарские конфеты. Потом подоспели Люба с Сашей и Валеркой, и еще Сережей — сыном их друзей, который, похоже, жил у них больше, чем у родных родителей. Мы поглядывали на дверь, ожидая моего сына. Я уже беспокоилась. Занятия в школе закончились минут сорок как. И где он? Тревога постепенно нарастала, с каждой минутой по чуть-чуть. Я дергалась от каждого шороха в подъезде. Мое беспокойство тут же оценил Сашка Борисов, вспоминая казуистические заявления Любы по поводу Валерки. То у нее паника, что температура у него поднялась. Так тут всё, звонит ему на дежурство, чуть не плачет. Ну, Саша ее спрашивает: «Горло смотрела?». Она в ответ: «Он рот раскрыть не может!». «Прихожу вечером домой, вижу — за столом сидит Валерка, перед ним тарелка с горой пельменей, и наворачивает за обе щеки, запивая томатным соком. Вокруг скачет обеспокоенная Люба и нервным голосом говорит: «Саша, посмотри, он слабенький такой!». Все смеялись.
После часа ожидания, когда я уже умоляла Александра Валерьевича идти искать со мной сына, раздался звонок в дверь. Я бегом открыла. Передо мной стоял зареванный Сашенька с портфелем.
— Мама, — сквозь слезы, всхлипывая, произнес он, — мама, они ее не пустили. Сказали, что если я к ней еще раз подойду, то врежут мне по… — он опять ревел.
— Кто — они? — спросила я, хотя мне было не так важно, главное, что он вернулся.
— Ее родители, а ее брат мне врезал и назвал озабоченным.
— А ты? — вмешался в разговор Борисов.
— А я ушел. Плохо, да?
— Почему сдачи не дал? — снова спросил Сашка.
— Я не умею, — совсем растерялся мой мальчик.
— Пойдем, я тебя научу, мы с Сережей умеем, — Валерка прискакал к Сашеньке, взял его за руку и утащил в комнату. Слезы при виде племянника высохли в момент. Мы сели за стол и наслаждались ужином в кругу семьи.
Часть 29
Борисов защитил докторскую. Это стало событием для института в целом и для моего мужчины особенно. Он как-будто помолодел лет на десять. Был оживлен и безумно доволен. Да, Сашка Борисов был его творением, зятем и сыном одновременно, его гордостью и вторым его я. В Сашке он видел свое продолжение, своего преемника. Он им восхищался, любил и немного завидовал. Завидовал по-доброму. Молодости, жизнелюбию, тому, что у него все впереди. Радовался за него и за дочь. Говорил, что она в надежных руках. Просто обожал внука. Вот с Валеркой и был связан следующий эпизод нашей жизни.
На следующий день после защиты Сашки, громкого банкета и большой гулянки, ко мне пришла Люба.
— Ну что, Любонька, Саша достиг, чего хотел? — без задней мысли спросила я.
— Саша? Да он только разворачивается. Считает, что новое положение открывает новые возможности для реализации его идей. И одна из главных — мы хотим второго ребенка. Вот за этим я к вам и пожаловала.
— Пойдем в процедурный, хочешь убрать спираль?
— Да, и, наверно, противовоспалительную терапию какую провести.
— Есть повод?
— Для профилактики.
— Сначала посмотрю, не нервничай.
Спираль мы убрали. Никакого воспаления не было, и я назначила ей только витамины для поднятия иммунитета. «Ей бы еще отпуск назначить», — подумала я и улыбнулась своим мыслям.
Дома я рассказала Саше о его дочери.
— Вот, Катя. Это то, что я тебе говорил. Ей нужен ребенок! Нет, ни ей. Ему! Ему нужен наследник, мальчик для продолжения его рода!
Мы не заметили, как в комнату вошел Сашенька. А Мой мужчина продолжал:
— Его не интересует ее карьера! Она гений, а он ее рожать заставляет.
— Саша, не пыли. Во-первых, она сама хочет детей. Во-вторых, да, он хочет своим детям дать свою фамилию. Валера Корецкий. Не Борисов. И я считаю, что ты был не прав, что настоял на этом.
— Я тоже имею право на наследника! Люба — девочка! Она несет мои гены и мой внук тоже. И Сашку надо было наказать.
— Папа, почему твой наследник Валерка? А я?
Только в этот момент мы заметили сына, поздно заметили. Но и отступать было поздно.
— Валерка мой наследник потому, что он мой внук и носит мою фамилию.
— Почему я Замятин? — не унимался сын. И уже злился.
— Ты Замятин потому, что твоя мать не захотела быть моей законной женой и не разрешила дать тебе мою фамилию.
Это была правдоподобная версия, но совсем не правда, а мой мальчик с возмущением и гневом обрушился на меня.