— Да, согласна.
Осмотрели мы ее, выслушали слезливую историю, как она ребеночка ждет, как любовник жениться не хочет, но обещает помогать. И еще, что кровать жесткая, телевизор без кабельного телевиденья. И спать она в десять не согласна. Короче, режим в отделении изменить надо, потому что она платит. Выслушали, переглянулись, и я обещала ей за Ромой следить, а как же. Рому-то жалко, он свой, и у него у самого трое, да жена-«ангел» в придачу.
Сделали мы назначения, платная Кузнецова успокоилась, ее крутой сожитель удалился, и я занялась своими делами. Но недолго. Минут через сорок ко мне в кабинет вошел Борисов.
— Екатерина Семеновна, — вот так с порога и сразу к делу, — расскажите о состоянии Кузнецовой.
— А что рассказывать, угрозы отслойки плаценты нет, матка в тонусе, все. Ну, еще простыни не с тем рисунком, матрац жесткий, и кабельного нет.
— Все? — Его глаза смеялись.
— Да нет, Саша, не все. Сожитель требовал прервать беременность, но за отдельную палату платит.
— Он был у меня, просил понять, как мужчина мужчину.
— А ты?
— Послал! Причем почти матерно. Еще сказал, что может жаловаться куда угодно. У меня в кабинете камеры и запись разговора я сохраню. Она что?
— Плачет, переживает угрозу. Весь смысл в этом ребенке.
— Что-то вы не очень убедительно говорите.
— Как чувствую, так и говорю.
— Не верите?
— Нет. Саша, у меня, может, просто настроение.
— Из-за Глеба Ефимовича? Подождите, дайте сказать. Я все понимаю, и реакцию Саши тоже. Но я не думаю, что Сашенька или Люба будут препятствовать вашей личной жизни. Я вчера говорил с Сашей, и он понимает. Вам нет еще и пятидесяти, вы еще и родить можете.
— В теории могу. Саша, пойми, Глеб — давно перевернутая страница. А его визиты — это инсинуации моей мамы. Не больше.
— А Роман Владимирович?
— Он женат.
— Исчерпывающий ответ.
— Я не стану рушить семью, мы друзья и точка. И вообще, почему тебя так волнует моя личная жизнь?
— Потому что она не устроена. Потому, что вы очень интересная женщина с невероятно красивым внутренним миром. Потому, что я вас люблю.
— Вы моя семья, мне хватает. И спасибо, что Сашеньке мозги вправляете. Я так переживаю…
— Я за своих тоже. Но про личную жизнь не забывайте.
— Уверяю тебя, что о каких-либо изменениях ты узнаешь в числе первых.
Он подмигнул мне и ушел. «Мальчишка», — пронеслось в голове.
Перед уходом зашла к Кузнецовой, предупредила постовую, что она мне головой за нее отвечает, и пошла домой. За сыном соскучилась жуть, сутки не видела моего мальчика.
У подъезда меня ждал Глеб.
— Катя!
— Что? — внутри не шевельнулось ничего, пустота.
— Катя, я хотел…
— Меня? — я перебила его, — И в качестве кого? Любовницы? Зачем? Потому что у меня умер муж, а я половозрелая баба в состоянии начинающегося климакса? Что, от меня так несет гормонами и похотью, что ты не смог пройти мимо?
— Катя, почему так грубо? — он выглядел расстроенным, но глаза улыбались, вот прямо через грусть, все равно улыбались.
— Зато точно, так, как есть, без приукрас и бредней про любовь. Но нет, Глеб, мой ответ тебе — нет. Не трать свое время. Ты привлекательный самец, найди себе самку помоложе, чтобы в рот заглядывала и дурой не была. Ты можешь начать все с чистого листа. Я не буду напоминать тебе о семье, это твоя проблема, и, если ты бежишь от Татьяны к бывшей, то, видимо, там не сахар. Ведь у нас тоже сладкой жизнь не была.
— Все сказала?
— Все! А ты все понял?
— Идиотом никогда не был. Мы дружить можем?
— Нет. У нас нет ничего общего, за что можно зацепиться. Если мне нужен будет специалист, я выберу тебя, а друг будет другой.
Он ухмыльнулся и ушел. Тогда я думала, что навсегда.
Часть 36
У меня проблемы с Сашей. Теоретически я все понимаю, а практически схожу с ума. Ему почти шестнадцать. А я, клуша, не готова к переходному возрасту сына. Любуюсь им, красивый, милый, обаятельный, родной и необыкновенный, но столько заморочек! А я правильная, мне покой подавай!
Задержался после уроков — хоть караул кричи! А еще мама все названивает, каждые десять минут. Способствует работе! Где я буду искать сына, когда я на своем посту и отлучиться никак не могу? Я работаю, а он домой не торопится. У него друзья, девочка звонит, раз пять-семь каждый вечер. А у моего мальчика глазки загораются, и он с ней уси-пуси. У меня само собой, душа в пятки, как бы не вышло чего. Мама так вообще таких страхов понаговорила, что просто жуть. И на работе проблемы. Платная Кузнецова все лежит. Выписать я ее боюсь, вдруг ее любовник устроит диверсию до родов, а виноваты будем мы. Не предусмотрели, хотя знали.