Кажется, мы застряли.
Кажется, процесс немного застопорился.
Мне бы хотелось написать, что мне стало лучше. Что Каут оставил меня. Что я могу нормально смотреться в зеркала, а из стекол на меня не таращится его тихая улыбка. Но нет.
Не буду этого писать.
Мать приходит ко мне. Лей приходит ко мне. Одноклассники почти не приходят ко мне. Все молчат. Тишина расползается вокруг меня ядовитым облаком. О чем говорить с человеком, который столько времени провел взаперти?
Наши диалоги выглядят примерно так:
— Привет! Ну как ты тут? (наигранно-бодро)
— Привет, все так же. Как твои дела?
— Все в порядке. У нас... (далее следует рассказ о событиях внешнего мира, которые потенциально могут меня заинтересовать — сплетни, новости, сенсации)
— А, понятно.
(пауза)
— А у тебя здесь как?
— (далее следует скучный рассказ о лечении)
— А, понятно.
Конец диалога.
Важно понимать, что содержание частей в скобках меняется крайне редко. Про мое расписание и так ясно, а про внешний мир мне особо не рассказывают.
Скучно.
Они стараются не спрашивать меня о той ночи. О тех неделях. О том времени. О Кауте. Сознание старательно обходит дыры в реальности. Если я не понимаю чего-то, значит этого нет.
А может у них указание от терапевта.
А может им просто неинтересно. Это я навеки застрял в тех переживаниях, в тех ощущениях. Это я остался там, в недоигранном детстве. Это я заблудившийся ребенок. А их жизнь течет ровно, бежит по накатанной. Все отлично, все механизмы исправны. Это всего лишь этап детских сказок. Они собираются вместе, в кругу бывших одноклассников, смеются, пьют вино, обсуждают прошлые деньки. И вдруг кто-то говорит — "А помните ту страшилку про Каута?". И остальные вдруг понимающе качают головами, смеются в полупьяном тоне, и кто-то один даже давится и утверждает, что у него вино через нос пошло. А дальше взрыв воспоминаний. "А я когда домой шел вечером мне всегда жутко было на той улице", "А я однажды видел тень, вот напугался, мне было десять", "А мне бабушка рассказывала, что Каут сожрал одну девочку живьем". И кто-то вдруг скажет — "А помните того парня? Как его звали? Который на две недели пропал... Его потом еще в психушку закрыли...". И сидит так рукой прикрыв глаза и щелкая пальцами в нетерпении. "Как же его... Никита? Николай?" И все понимающе кивнут, согласятся с тем, что я с самого начала был отмороженный на голову, а Лей засмеется, обнимет мужа, закроет глаза и постарается забыть, что когда-либо знала меня.
Да и после этой неловкой паузы все постараются забыть, что знали меня. Как будто меня с самого начала не было.
Но что поделать, ведь они не знали, что было на самом деле.
В тот вечер я вышел на улицу в кедах...
Один
В тот день я вышел на улицу в кедах. Было довольно холодно, только что прошел дождь. И еще к тому же стемнело — сырая улица, иду я, освещаемый желтым светом вечерних окон. Я был зол. Если честно я и сейчас зол, когда вспоминаю. Даже не хочется повторять все это — бесполезные, пустые, горькие слова, которыми мои родители ранили друг друга. Я не мог, да и не хотел оставаться там. Проще было встать. Проще было уйти, благо я был достаточно взрослым для этого. Сколько мне было? Четырнадцать? Шестнадцать? У меня были длинные волосы, собранные в хвост, а на футболке написано имя популярной группы... уже и не вспомню какой. Тогда мне казалось, что это круто.
Наспех напялил куртку, влез в кеды и вышвырнулся на улицу под возмущенные восклицания родителей. Помнится, даже дверью хлопнул. Этот звук до сих пор у меня в голове. Густой деревянный хлопок, щелчок замка, раз-два-три — шуршат подошвы кед по подъездным ступеням, скрип, бах — захлопнулась дверь подъезда. На меня навалился холодный воздух и звезды. Я раньше никогда не удивлялся тому, что их видно из моего двора. Тесный, темный — фонарей толком нет.
Город небольшой — так, с десяток трамваев и два новых микрорайона. В центре уже в десять никого нет. В двенадцать весь город засыпает, и на улицах остаются только пьяницы. Ну и разные "опасные личности". Но мне опасаться нечего — я с длинными волосами, высокий и с футболкой, на которой шесть бородатых парней с гитарами. Это меня обходят стороной девочки в темной подворотне. Это я выгляжу агрессивно.