– Я за него двадцать шесть штук отдал в Лос&Анджелесе. Его отец знаешь кто? – Цезарь&2&ой.
Один из псов, похоже, побеждает.
Атлеты растаскивают их. Осматривают, ободряют.
Следующая схватка.
Сосед босса из «мерса», главарь второй группировки, в смокинге, худощавый, с тонким бледным лицом садиста, нервничает:
– Джек стоит на ногах, как кошка… вынослив. Пять минут продержался – все, будь спок, понял.
Псы грызутся. Джек начинает побеждать.
Группировка бледного шумно ликует:
– Дави его!
– Делай!
Псов растаскивают. Клыки, пена, ярость.
И тут Лелик выскальзывает из хвата проводника и бросается в горло Джеку.
Всеобщий вопль и негодование.
Оттащить Лелика невозможно.
Когда проводник его, наконец, оттаскивает – Джек уже мертв.
Бледный в смокинге медленно поворачивается вместе с креслом к первому главарю. Смотрит страшными ледяными глазами.
Двое телохранителей за спиной первого главаря медленно-медленно передвигают правые руки к левым подмышкам.
То же делают телохранители бледного.
Люди двух группировок очень тихо, не делая резких движений, поворачиваются друг к другу. Между двумя группами образуется полоса пустого пространства.
Поединок взглядов главарей.
Бледный: – Косяк. Он выпустил его.
Первый: – Твой сам его задержал.
Бледный: – Он выпустил специально.
Первый: – Он вырвался.
Один в толпе незаметно снимает пистолет с предохранителя.
Как бы в ответ в другой толпе щелкает затвор.
Первый главарь:
– Ну?
Бледный – медленно роняет:
– Пусть решит судья.
Первый:
– Все на месте.
И кивает. [2]5. Между двух групп блестящих машин проезжает и останавливается у двери ангара «жигуль»-пикап неброского серо-бежевого цвета.
Камуфляжник с автоматом почтительно распахивает переднюю правую дверцу.
Тем временем водитель достает сзади кресло-коляску и подкатывает к открытой дверце вплотную, придерживая.
С сидения машины передвигает на руках свое тело в кресло старик в аккуратном костюме.
Водитель везет его в дверь, предупредительно распахнутую вторым охранником.6. По проходу меж двух группировок шофер везет старика к рингу.
Поспешно придвигают трапик типа гимнастического трамплина, и снимают канат, чтоб он мог въехать свободно.
На ринге старик молча смотрит на мертвую и живую собак, на проводников. Делает жест сжульничавшему проводнику подойти, показывает ему протянуть правую руку. Достает из кармана белый носовой платок, встряхивает, разворачивая, тщательно вытирает руку проводника, нюхает.
Показывает жестом подвести ему собаку, протирает платком холку, смотрит внимательно.
– Чем мыл? – спрашивает старик. Проводник молчит.
Старик протягивает руку в сторону одного из окруживших их людей. Тот молча вкладывает в нее пистолет.
Напряженная тишина. Проводник белеет.
– Жаль, – говорит старик, глядя ему в глаза, и поджимает губы.
Поднимает пистолет и стреляет псу в ухо.
У проводника лицо покойника.
Тишина. Все смотрят.
Старик протягивает пистолет обратно – учтиво, рукоятью вперед.
Его увозят по проходу.
Проводник опускается на колени и с величайшей скорбью гладит убитого пса.
Все молча, не глядя друг на друга, тянутся к выходу…7. Офис главаря. Это бывший КДП (контрольно-диспетчерский пункт) на том же аэродроме – закругленное остекленное помещение на вышке. Остатки пульта и приборов соседствуют с дорогой мебелью и дорогими бутылками.
– Кто он такой?! – орет главарь.
– Закон, – поясняет советник, пожимая плечами.
Начохраны, в камуфляже на фирменную майку, зло сплевывает.
– Какой закон?! – орет главарь, протягивая руку со стаканом, не глядя, – ему наливают. Глотает и запускает недопитым стаканом в пульт – разбивается стекло.
– Ты где живешь?! У тебя какой год на дворе?! Посмотри в окно! – Главарь хватает бутылку, запускает в окно и повелительно указывает советнику на дыру: – Что ты там видишь? Ну!!
Советник встает, угрюмо смотрит наружу: те же самолеты на аэродроме, вдали – московский пейзаж.
– Видишь Закон? – с угрозой спрашивает главарь. – Покажи мне! Им покажи! Покажи всем, пусть все увидят Закон!
Сев, закуривает; не в силах сдержаться, зло сплевывает сигарету. Из ящика стола выхватывает ТТ и стучит им об стол:
– Вот Закон! 7,62!
Из того же ящика хватает пачку баксов, швыряет в советника:
– Вот Закон!
Советник спокойно поднимает деньги и кидает обратно:
– Да у тебя на псарне еще тридцать, – пытается успокоить.
– Я не президент, в теннис не играю! – ярится главарь.
– Ладно, че ты, все равно мы будем выигрывать, – урезонивает и начохраны.