С этими мыслями девушка поспешила уйти вперед, утягивая брата за собой. На ее лице появилась довольная улыбка.
— Ловко ты… — шепнул ей Михаил, когда они достаточно отошли своих провожающих.
Парень, хоть и не показывал этого, тоже был доволен. Правда, ему не верилось, что все так просто кончиться, но появилась надежда на благополучный исход дела.
Пожилой граф и менталист остались стоять на месте, наблюдая, как брат с сестрой уходят по тропинке вперед.
— Кажется, вы не вполне уверены, мой друг… — высказал свои размышления вслух Петр.
— Не уверен. Дочь как будто честна с вами, но… словно не помнит событий вчерашней ночи, — нахмурившись, проговорил дознаватель. — Сама не уверена в том, что говорит. При этом, лжи в ее словах нет.
— И как это понимать? — нахмурился глава рода.
— Я бы мог вам подсказать, но для этого должен знать больше подробностей… — с интересом посмотрел на Петра Василий Ефратович. С самого начала ему показалось, что приятель недоговаривает… И его мучал интерес. И человеческий, и профессиональный.
— Нет, пожалуй… Мне этого достаточно, — сказал мужчина, отводя взгляд от внимательных глаз менталиста.
— Ну что же… — на секунду лицо Василия Ефратовича стало непривычно хмурым. — Что же. Тогда пойдемте пить чай! — вновь повеселел Прозорский.
Дзинь!
Телефон, лежащий на столе, громко звякнул. Я решил не отрываться от медитации — в любом случае скоро закончу.
Уже около часа я занимаюсь тем, что перегоняю ману по каналам — во время ожидания делать особенно нечего. Параллельно вливаю энергию в мышцы. Это, конечно, без настоящей тренировки имеет не так много смысла, но все равно способствует их укреплению.
Спать хотелось не сильно. Дневной сон пошел на пользу, и я чувствовал себя нормально, в отличие от постоянно зевающего Алексея. Но сонливость не мешала ему нервничать.
Даже сейчас я слышал мерные тяжелые шаги брата, уже который час наворачивающего круги по комнате. Сначала он хотя бы пытался скрыть свое волнение, но спустя столько времени уже не мог сдерживаться.
— Посмотри, что там! — сказал он, потянувшись к моему телефону.
— Не трогай, не твое, — ответил я, не открывая глаз, — наверняка очередное бесполезное письмо о чьих-то там услугах.
Даже с закрытыми глазами я мог сказать, какое недовольное у него сейчас лицо.
— Тебя что, совсем не волнует, как там они⁈ — строго спросил парень. Я услышал шорох одежды — как обычно, недовольно сложил руки на груди.
Я открыл глаза, закончив упражнение, и спокойно посмотрел ему в глаза.
— Беспокоит, конечно. Но что еще мы можем сделать⁈ От нас больше ничего не зависит, так что можно расслабиться, — сказал я, и взял в руки телефон.
На экране высветилось короткое сообщение от неизвестного номера:
«Возможны осадки. Не забудьте взять с собой зонт».
На лице невольно появилась улыбка.
— Ну, что там? — требовательно спросил Алексей, заглядывая мне через плечо.
— У них получилось, — довольно ответил я.
Мои сборы в дорогу закончились в середине дня. Кажется, по портфелям была распихана вся моя спальня — настолько много было вещей. Мария собрала мне немного еды, чтобы я мог перекусить в дороге.
Все самое ценное — телефон, меч, колокольчик и кольцо — я положил в отдельный рюкзак.
Затолкав все это в машину, на которой прибыл Крамской, я сам разместился на заднем сидении автомобиля. Но просто уехать мне не дали.
— А ну иди сюда! — весело крикнул мне громила, и вытащил меня из машины. — Прости, но тебе придется выдержать на себе братские объятья.
Что за привычка у местных постоянно обниматься… Подобная чувствительность воспитывает в людях слабость.
— Не стоит…. — только и успел сказать я, как меня вмяли в широкую грудь. — Ладно-ладно, хватит! Я уезжаю не навсегда.
Когда мне удалось выбраться из сильной хватки брата под хихиканье матери, последняя тоже подошла ко мне попрощаться.
— Разберись там со всем! А мы скоро приедем, — улыбнулась женщина, приобнимая меня.
— К вам могут заглянуть Волконские или их люди, будьте начеку, — напоследок сказал я, садясь обратно на пассажирское сидение.
Помахав родным, я откинулся в кресле.
— Думаю, можно ехать, — кивнул я командиру. Он уже успел со всеми раскланяться и только ждал сигнала к отъезду.