Это случилось на пятый день моего пребывания на острове. Уже второй день подряд я пытался научится ездить на собачьих упряжках и снять видео, как я управляю нартами. В теории я знал как это делается, я смотрел обучающие ролики, читал нужную литературу, и даже зазубрил устройство и виды нарт, но это в теории… На практике оказалось, что довольно хлопотное это дело, я вам скажу! Начиная с того, что двенадцать «двигателей» этого транспортного средства все имели свой характер и норов, и заканчивая тем, что из Иохана хреновый учитель, а оператор ещё хуже!
Вообще, на самом деле вначале всё было не так уж и плохо. Я сразу подружился с собаками, я всегда любил животных, пока в сельскохозяйственном университете, куда я пошёл только из-за наличия там военной кафедры и практически полного отсутствия конкурса на бюджетные места, мне не отбили охоту ко всякой живности. Я ж на ветеринара учился, а это грязная и не благодарная работ. Домашних кошечек, хомячков и собачек лечить ещё куда не шло, но осеменять коров… Я бросил это гиблое дело, как только получил диплом! Так вот, про собак я знал дофига и больше, уж точно побольше Иохана, в том числе и про ездовые породы. У Иохана было двенадцать породистых хаски, в возрасте от года до десяти, как и положено, все кобели были кастрированы, от чего имели спокойный нрав. Лидером своры была крепкая и умная сука, которая сразу была куплена мной с потрахами несколькими кусками кровянной колбасы, что я спер из холодильника Иохана. Сделав лидера своим союзником, я без труда завоевал авторитет в своре, и даже сам смог со второго раза запрячь собак в упряжь.
Что такое упряжка ездовых собак? Это небольшие легкие сани — нарты. В отличие от конных повозок, где есть вожжи, нарты, таких элементов управления не имеют — собакам упряжки сообщают, куда бежать, голосом. И тут у меня возникла первая проблема. Во время езды по-английски и по-русски четвероногие комки лающей шерсти категорически отказывались понимать! Несколько команд на датском я выучил с трудом и часто путался. Иохан, пренебрегая всеми правилами ездового собаководства, выучил собак своим, только ему понятным командам. Этакая противоугонная система, как я понял. Но ничего, я всё-таки справился, и уже к вечеру первого дня обучения я уверенно гонял сани, запряженные цугом, попарно. Я гордился своими успехами, но меня чертовски бесило, что Иохан никак не мог снять хороший кадр, который можно было бы вставить в ролик и разместить на заставке. Он нервничал, когда я делал что-то не так, и руки его ходили ходуном. Даже камера, установленная на штатив, не выдерживала его нервных подпрыгиваний на месте. Снег сползал, тренога то падала, то смещалась в сторону. Я задолбался сам, задолбал собак, но до темноты всё же справился. И вот сегодня я собирался снять кадры, а ля «документалка», ради чего уговорил Иохана запрячь нарты веером, ведь аборигены запрягали своих собак именно так, а вместо своего легкого утепленного костюма нацепил на себя одежду эскимоса, которую тут обычно использовали для фотосессии. Вот тут-то и начались настоящие проблемы. Будь проклял тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!
Управлять упряжкой запряженной веером, было несказанно сложнее, и даже Иохан с ней с трудом справлялся, а я так вообще был новичок. Это извращение какое-то! Да, в этом способе езды были свои плюсы, например, этот тип упряжки позволял равномерно распределять нагрузку на поверхность, и помогал при передвижении, например, по тонкому льду водоема, но управлять ей — это был сущий ад!
Езда по прямой и в гору была ещё относительно проста. Нужно только следить, чтобы собака не попала под сани. Время от времени надо выкрикивать «Юк! Юк!» и хлестать пятиметровой плеткой тех хаски, которые вдруг забыли о командной работе. При этом каждые пять минут, одна из собак решает посрать. Времени у нее ровно столько, за сколько вся упряжка проезжает длину повода, то есть секунды две-три. Облегчение дается засранке с нечеловеческим усилием. Через несколько минут ее сменит другая. Стоит собаке чуть-чуть засидеться, как она получает хлыстом под зад и торопится догнать коллег, даже если дело не доделано. А ещё в этом гребанном «веере», у каждой собаки свой повод, которым она цепляется к нартам! Если идя цугом, собаки практически не путаются, то в «веере» пучок поводьев каждые минут двадцать езды нужно распутывать, ведь собаки отстают и обгоняют друг друга, постоянно меняя место в упряжи.
Это дурацкий «веер» и стал причиной всех моих неприятностей. Уже в который раз красиво проехав перед камерой, от которой я предварительно отогнал Иохона подальше, я повёл собак в горку, развернулся на ней, и тут же, решив, что я уже великий каюр, направил их с крутого холма вниз, как раз на другую камеру.