— Смотри, не обтрухай, — сказал Серега, и в другой раз, может Ваня бы и обиделся, но теперь не стал.
— Куртку будешь брать? — спросил Виктор, и не дожидаясь ответа, протянул Ване свой почти не линялый Blue Dollar.
— Спасибо, Витя.
— Да ничего…
Цветов Ваня нарвал с клумбы возле общаги. Раньше он себе такого и представить бы не смог, а тут… Во как забрало!
Маринка уже стояла возле фонтана, в коротком платье, в котором она ну никак не походила на студентку… На вид сейчас ей можно было дать едва шестнадцать.
— Привет
— Привет
Краснея, Ваня неловко протянул букет садовых ромашек и с еще меньшей ловкостью ткнулся носом в ее щеку.
— Куда пойдем?
— А все равно.
Пошли пешком по Бульвару. Сперва до Никитских ворот, потом еще дальше. Посидели на скамейке напротив литературного института. И все время жутко хотелось целоваться.
В кино попали только на сеанс «двадцать один-тридцать». В «Ударник». Показывали какую то итальянскую комедию с Челентано. Но Ваня на экран почти не смотрел. Его все тянуло целоваться. И ей тоже. И они себе в этом не отказывали.
— А мы с Ирочкой, наверное, поженимся…
Серега лежал поверх одеяла. Голый, в одних плавках. Жара на улице, если доверять не телевизору, а своим ощущениям, была под тридцать. Оба окна их комнаты были открыты настеж, а там, за едва колыхавшимися занавесками было что то нехорошее. Вдали погромыхивало, и темно-серое небо, цвета совсем как у Невской воды в хмурый день, давило и парило духотой.
— Гроза будет, — сказал Витя, тоже голый, и тоже в одних плавках лежащий поверх одеяла.
— Поженимся мы с Ирочкой…
— Что, так приспичило? — хмыкнул Виктор, пуская в потолок струйку сигаретного дыма.
— Дурило ты. У меня, ты знаешь, с этим делом — никаких проблем. Я онанизмом уже в десятом классе бросил заниматься и полностью перешел на конкретных телок.
— Ну так и что?
— А то, что браки надо заключать тогда, когда это выгодно…
— Ну?
— Вот и ну! Ирка — баба что надо, ты ж видел.
— Ну.
— Но меня не это берет. У меня, ты ж знаешь, телок в Ленинграде — миллион и еще больше. Ирка как жена — перспективная.
— Ну.
— А и то — папаша у нее, сам понимаешь — в министерстве не последний человек, квартира у них, ты бы видел! И потом — это ж Москва…
— А че, Ленинград наш хуже, что ли?
— Дурак ты Витек, конечно хуже.
— А мне наоборот, Москва не нравится.
— Просто ты ее не знаешь. Судишь о ней с точки зрения проезжего транзитного пассажира, которому надо с Белорусского вокзала на Казанский. В руках у него чемодан тяжелый, да надо до поезда еще подарок жене в ГУМе купить. Вот он ее — Москву и не любит — его тут все толкают, как куда пройти — не говорят, он устал, ему полежать хочется и вообще — город этот для него чужой. Вот он по приезде в свои Большие Говнищи и рассказывает родне — какой плохой и неуютный это город — Москва. А ты поживи в ней, как в родном городе!
— Нет, Серега, ты не патриот.
— Да, я не патриот. Я хочу в Москву.
— И поэтому на Ирочке женишься?
— И поэтому тоже.
— Ну и что, она согласна?
— Я думаю, будет согласна.
— А-а-а! Так ты еще ей не предлагал?
— Дурак, она в меня втрескалась, я тебе говорю!
— То что ты с ней спал? Так у нее тут до тебя, и одновременно с тобой может сто таких как ты, да еще и покруче.
— Нет. Нет, Витек, я в бабах понимаю. Я вижу, когда они контроль теряют.
— А сам?
— Ну, она мне в кайф. Классная телка, ты ж видел!
— Ну видел.
— И грамотная в этом деле — я тебе доложу!
— Это для женитьбы опасно.
— Почему?
— Жена должна иметь пониженную сексуальность, чтобы любовников не было.
— И чтобы муж страдал от ее фригидности и бегал за другими бабами! Я думаю, если уж жениться, то чтобы в постели с женой — было лучше чем со всеми остальными телками!
— А если у тебя стоять перестанет?.. Ну хоть временно? Ну заболеешь?
— Знаешь, в одном французском анекдоте Жан говорит Пьеру: «лучше есть торт с друзьями, чем дерьмо в одиночку»
— Ну, ты даешь! А я б никогда не смог простить своей жене, если б она мне изменила.
— А как у тебя с Олечкой?
— Спали мы или нет?
— Да.
— Нет, не спали. Она девочка еще.
— Ты уверен?
— На все сто. Она мне сказала.
— Ха-ха! И ты поверил.
— Ей — поверил. А твоей Ирочке, кабы она мне такое заявила — не поверил бы…