Видя, что Малявка, вместо того, чтоб являться с укорами, приступает к воеводе очень почтительно с челобитьем, Чоглоков переменил тон, стал ласков и сказал добродуш--ным тоном:
— Это можно, дружище. Можно все для приятеля. Дам я тебе выпись за рукою священника о том, что жена твоя по доброй своей воле повенчана с моим человеком. Только я тебе, дружище, скажу: неправильно говоришь ты, что она твоя законная жена венчаная. Да, приятель, это слово твое неправильное. Не жена' она тебе была. Незаконно разрешил архиепископ тебя с нею повенчать в Петров-пост. Это она сама знала и потому, как ты уехал, сошлась с моим человеком. Я, по их обоих челобитью, приказал им ехать в мою вотчину и там повенчать их разрешил священнику. Вот тебе выпись. Читай, коли читать умеешь.
Он вынес и дал ему бумагу. Молявка молча прочитал ее про себя. _
— Ну, видишь, — продолжал воевода: — что сделала твоя жена. Сам на себя пеняй, что не в законное время затеял венчаться. Да, впрочем, нечего тебе о ней тужить.
Коли она тотчас после венчанья, оставшись без тебя, не захотела ждать тебя, а связалась с другим, туда ей и дорога! Ты сотник: поищи себе другой получше и породовитее и познатнее. Боже благослови тебя на все доброе!
Молявка ничего не сказал, поклонился воеводе низко и вышел с выписью. У него блеснуло такое подозрение: вероятно, Ганна была в связи с этим холопом и хотела только для прикрытия выйти замуж за другого; но когда Молявка ушел в поход, они сговорились и ушли, а потом в чужой стороне обвенчались.
Архиепископ Лазарь Баранович, старик под шестьдесят лет, страдавший болезнью, называемою в Малороссии <<го-стец», и беспрестанно жаловавшийся на свои недуги, был между тем необыкновенно деятелен и в писаниях, и в делах по управлению епархиею и ко всем доступен. Переселившись из Новгород-Северского в Чернигов в 1672 году, Лазарь избрал себе местопребывание в Борисоглебском монастыре, им основанном или -возобновленном в самой середине города недалеко от древнего св. Спаса. Каждый день у него были определенные часы для приема посетителей по делам. Молявка-Многопеняжный попал к нему в такое время, когда случайно у святителя не было никого, — келейник допустил его. Владыка в черной рясе и клобуке сидел за столом, на котором была навалена куча писаной бумаги. Молявка-Многопеняжный поклонился ему до земли, а Ла-. зарь, приподнявшись, благословил его и, устремивши в него свои старческие, но еще не утратившие огня глаза приготовился его слушать. Стоя перед архиепископом, Ма-лявка-Многопеняжный рассказал подробно историю исчезновения жены своей и незаконного вступления в брак с другим, при живом прежнем муже. При этом он дал заметить, что подозревает участие воеводы. Лазарь, выслушавши внимательно, произнес:
— Человече! Бегай клеветы. Ужасное то чудовище, триглавное и многоязычное и на кийждом языце клюв острый, пронзающий, как у птаха. драпежиого и тым клювом долбит душу, и того ради от клюва такового клеветою на-рицается.
Но когда Молявка-Многопеняжный Сообщил, что воевода отнесся неуважительно об архиепископе и твердил, что архиепископ незаконно поступил, разрешивши венчание в Петров пост, Лазарь произнес:
— Ему ли пристало судить о том! Его дело город строить, да царских ратных людей кормить и одевать. Знал бы он от ратных людей корма карман себе набивать, как они, воеводы, обыкли творить, а когда можно и когда не можно венчать, о том бы не додумывались, поиеже то решать належит нам, а не им. Не властны мирские в наши дела входить, бо як у нас мобыться: коли не пип, то и в ризы не суйся! Архиерееве суть Божиих таин толкователи, и аще мирянин дерзнет в духовну справу самовольно вторгаться, то не точию от нашего смирения будет неблагословен, но и от самого Бога осуждение приимет.
Молявка-Многопеняжный показал владыке выпись за рукою священника о браке его жены с иным и просил по ней выдать ему разрешение на вступление в новый брак. Владыка, просмотревши выпись, сказал:
— Печать церковная есть. Так. В сведоцстве повенчана называется Анна Филиппова дочь Кус, а я знаю, что та Анна Кусивна с тобою повенчана была. Ergo — от живого мужа в друге замуж пошла. В евангелии Господь возбраняет мужу от жены отторгаться словесе разве прелюбодейного, а прелюбодеяние жены твоей явно и несомненно есть. Имаши и ты право вступить в иное супружество, аще по-желаеши. Лучше бо женитися неже разжизатися. Ты воин, а не инок, давший обет -девства, в мире живешь и трудно тебе в чистоте пребыти, поиеже к тому и млад еси. Повелим тебе дать из нашей консистории сведоцство на вторичный брак, а сию выпись нам оставь: возбудим, аще потребно будет, церковный суд над женою твоею.