В перестрелке 8 декабря участвовали и Лабинцы. Консул Некрасов, желая лично осмотреть размещение казаков, выехал на площадь Зибак-майдан, взяв с собой сотню 1-го Лабинского полка. Подъезжая к площади, услышали со стороны караван-сарая частые выстрелы. «...Есаул Абашкин спешил сотню, укрыл коляску и коноводов и повел спешенных казаков к площади по переулкам. Когда стрельба начала затихать, от Лабинцев, для связи, был послан к Кубанцам урядник Нефедов с тремя казаками». Пробираясь по улицам, казаки наткнулись на 10—15 вооруженных персов, бегущих прямо на них. Увидев казаков, персы быстро спрятались за дверями дома, выставив оттуда стволы своих ружей. Казаки по стенке стали осторожно подходить к дверям. «Один из персов выстрелил в урядника, ружье дало осечку, а урядник ответным выстрелом уложил перса наповал. Затем молодецкий урядник Нефедов, схватившись за дуло другого ружья, сильным движением вытянул перса вместе с ружьем на улицу, где казаки его и зарубили шашками»129.
10 декабря в доме губернатора солдатами Шемахинцами и казаками было найдено 3 горных орудия, 3 полевых, 1 мортира, 2 знамени, более тысячи ружей трехлинейных, Лебеля и разных систем и до 50 тысяч патронов к ним, а также склад бомб и 62 ящика с артиллерийскими снарядами. Начальник отряда распорядился охранять оружие особым караулом, затворы и замки от орудий запаковать в ящики и отправить под охраной в Энзели для препровождения в Баку130.
13 декабря 1-го Кизляро-Гребенского полка сотник Карин131 арестовал на станции трех персов — руководителей нападения на русский отряд в Реште, после стрельбы бежавших из города. Среди них находился рештский полицмейстер. Беглецов застали врасплох, перевязав их вдвоем с урядником132.
Командир канонерской лодки «Карс» капитан 2-го ранга Викорст133 докладывал из Энзели, что в Реште обнаружен склад бомб и по просьбе консула он послал туда пулемет и двух минеров под конвоем казаков134.
В тот же день пост Шемахинцев был обстрелян с гор залпами, 14-го произошло очередное нападение на казармы Шемахинцев и посты135.
Нападение на русские отряды в Тавризе и Реште требовало примерного возмездия. Начальнику Тавризского отряда генералу Воропа-нову предлагалось взорвать цитадель и учредить полевой суд, в кото-
^-i&r.
ром судить всех зачинщиков нападения, виновных в истязании раненых, оскорблении и убийствах русских подданных, а приговоры немедленно приводить в исполнение136.
В телеграмме Наместника на Кавказе начальнику Генерального штаба говорилось, что уход русских войск из Персии поведет к полному разорению торговли на путях Энзели, Казвин, Тегеран, Джуль-фа, Тавриз и Астара—Тавриз.
«Скорое отступление, вслед за только что происшедшим дерзостным выступлением фидаев против русских войск, породит в умах людей востока сознание их силы, якобы принудившей русских к отступлению. Желательно возможно скорейшее решение вопроса, в размере какой суммы должен быть обложен город Тавриз и города в Гиляне на возмещение лицам, пострадавшим и их семействам. Взыскание этой суммы должно быть поручено нашим консулам, опирающимся на нашу вооруженную силу.
...По донесениям из Тавриза, цитадель занята нами и фидаи сдают оружие губернатору, казалось бы более правильным и справедливым требовать, чтобы оружие сдавалось нашим войскам»137.
Граф Воронцов-Дашков просил разрешения российского правительства взять из Казвина два стрелковых полка и поставить их в Энзели и Реште, оставив в Казвинском отряде Сальянский и Шемахинский полки, соответствующую конницу и артиллерию138.
17 декабря отряд генерал-майора Воропанова сосредоточился в Тав-ризе. Казачьими частями отряда были заняты: двумя сотнями Полтавцев — дорога Тавриз—Софиан, полутора сотнями Лабинцев — Ма-ранд, полусотней Полтавцев — Джульфа.
Генерал-л1айор Габаев предполагал воспользоваться сотнями 1-го Киз-ляро-Гребенского полка в случае наступления для быстрой переброски их к Тегерану, «с целью произвести большое моральное впечатление. В этом случае очень важно иметь в отряде конную батарею — именно одну из казачьих батарей северного Кавказа»139.
В декабре 1911 — январе 1912 года, пожалуй впервые в Персидском походе, начальником Казвинского отряда в рапорте в штаб Кавказского военного округа ставится вопрос о наградах:
«За лихие, умелые действия ходатайствую о награждении Есаула Абашкина и Хорунжего Некрасова, а также молодца урядника Нефедова.
...энергичные действия командиров сотен в Реште Есаула Репникова и Подъесаула Жукова140 Кубанского полка, Подъесаула Кибирова и
г
П.Н. СТРЕЛЯНОВ (КАЛАБУХОВ) --
Сотника Карина Гребенского полка... полагаю, заслуживают поощрения наградою по службе.
Начальник отряда Генерал-Майор Габаев Начальник штаба отряда, Генерального штаба Полковник Кокге»т.
Генерал-адъютант граф Воронцов-Дашков поддержал начальника отряда в Генеральном штабе: «Главнокомандующий войсками Кавказского военного округа ходатайствует о разрешении входить с представлениями вне всякой нормы к боевым наградам (курсив наш. — П. С. /К/.) отличившихся в Персии, как офицеров, так и нижних чинов»142.
(Высочайшие награждения офицеров разных частей за боевые отличия в Персии приведены в приложении 4.)
2 января в Царское Село от Наместника на Кавказе поступило следующее благодарственное сообщение: «Его Илшераторскому Величеству. Войска Тавризского отряда, выслушав всемилостивейшую телеграмму Вашего Императорского Величества, просят повергнуть к стопам Верховного Вождя Русской армии чувства беспредельной любви и преданности и твердую решимость в каждую минуту снова отстоять кровью честь Русской армии во славу обожаемого Монарха нашей Родины»143.
В Урмии. Военная хитрость против турок
Тревожные сообщения поступали непрерывно от Урмии на западе до Хоросана на северо-востоке.
В декабре 1911 года в Урмии и в окрестностях собрались курды и главари фидаев, подбивающие кочевников ринуться на консульство, вырезать христиан в городе и занять Кушинский перевал. Был испорчен телеграф, связь с Хоем прервалась. Вице-консул в Урмии дал понять губернатору, что при первой попытке нападения он будет арестован, а главари фидаев при продолжении агитации — переловлены и повешены на базаре. Все улицы вокруг консульства патрулировались. Эти меры обескуражили фидаев и губернатора, от него стали поступать заверения в дружбе к русским. Вице-консул считал крайне необходимым придать каждой из застав по пять казаков, так как только конные разъезды могли держать живую, беспрерывную связь между всеми частями Хойского отряда144.
В Хое отмечалось сильное брожение среди населения, консул опасался возникновения беспорядков, подобных тавризским, считал русский
отряд здесь слишком слабым (в октябре в Хой были командированы вместе с консулом Преображенским две сотни 1-го Горско-Моздокского полка ТКВ)145 и ходатайствовал о спешном его усилении146.
События в Тавризе подняли престиж России в Персии и Турецкой Армении. Особенное впечатление произвело на турецкого консула в Урмии прибытие в Хой наших казачьих сотен и слухи, что в скором времени прибудут еще солдаты и казаки. Мечты турок об укреплении власти султана в Урмии сменились страхом перед возможностью усиления России в Курдистане.
«Французы, немцы и англичане турок не опасаются, но увеличение мощи России в Курдистане — это своего рода кошмар даже для наших союзников»147.
В январе 1912 года Военный министр сообщал председателю правительства: «Посылка нами отряда в г. Хой, в целях положить, наконец, предел распространению невыгодного для нас в стратегическом отношении захвата турками пограничной полосы персидской территории, вызвала в Турции принятие ряда мер к упрочению ее положения в этой полосе»148.