Лицо его вдруг омрачилось, когда Изабелла нагнулась, чтобы взяться за конец цепи.
– Теперь он твой, Иза, – быстро добавил он, – но ты уж предоставь его мне, пока мы не узнаем его в точности. Дай мне цепь. Я всё ещё не доверяю ему. Ведь он всё-таки волк. Я сам был свидетелем, как он в один момент откусил руку у индейца. Я сам лично видел, как он в один приём перегрыз горло другой собаке. Ведь он – выродок, не чистая собака, несмотря на то, что вцепился в меня, как герой, и вынес меня живого. Я, однако, ещё не могу положиться на него. Дай сюда цепь…
Не успел он ещё и договорить, как послышалось рычание, как у дикого зверя, и Казан вскочил на ноги. Губы у него приподнялись и оскалили длинные клыки. Спина ощетинилась, и с внезапным криком предостережения Торп схватился за висевший у него сбоку револьвер.
Но Казан не обратил на него внимания. Другая фигура вдруг вышла из ночного мрака и стала тут же, в освещённом фонарями пространстве. Это был Мак-Криди, проводник Торпа и его жены на обратном пути их к Красной реке, куда Торп возвращался на службу. Этот человек был строен, могуч и гладко выбрит. Его подбородок был почти совсем четырёхугольный, что придавало ему животное выражение. И когда он поглядывал на Изабеллу, то в глазах у него зажигался такой огонёк, что Казан приходил прямо в исступление.
Её белый с красным вязаный колпачок съехал у неё с головы и свешивался к самому плечу. Неверный отблеск от фонарей отражался тёплым золотистым светом у неё на волосах. Её щёки пылали румянцем, и когда она вдруг увидела его, то в её голубых, как васильки, глазах вдруг засверкали алмазы. Мак-Криди кивнул ей головой, и в ту же минуту её рука опустилась на голову Казану. В первый момент собака не почувствовала на себе её прикосновения. Она всё ещё ворчала на Мак-Криди, и её угрожающее рычание стало ещё слышнее вырываться у неё из груди. Жена Торпа потянула за цепь.
– Замолчи, Казан, довольно! – скомандовала она.
При звуке её голоса он успокоился.
– Ляг! – приказала она и снова положила ему на голову свободную руку.
Он повалился к её ногам. Но его губы всё ещё оставались приподнятыми. Торп всё время наблюдал за ним. Он изумился тому смертоносному яду, которым светились волчьи глаза Казана, и затем перевёл свой взгляд на Мак-Криди. Рослый проводник в это время развернул кольца своей длинной плети. Странное выражение вдруг появилось у него на лице. Он уставился на Казана. Затем он вдруг перегнулся вперёд, упёршись обеими руками в коленки, и, казалось, на один или два момента забыл вовсе о том, что Изабелла Торп смотрела на него изумлёнными голубыми глазами.
– Вперёд, Педро, – лови! – воскликнул он.
Одно это слово «лови» было известно всем собакам, состоявшим на службе при Северо-Западной Горной полицейской охране. Казан не шевельнулся. Мак-Криди выпрямился, с быстротою молнии развернул свою длинную плеть и щёлкнул ею в воздухе так, точно раздался выстрел из револьвера.
– Лови, Педро, лови!
Клокотанье в горле у Казана превратилось в злобное рычанье, но ни один мускул на нём не дрогнул. Мак-Криди обратился к Торпу:
– Могу поклясться, что я знаю эту собаку, – сказал он. – Если это Педро, то берегитесь его!
Торп держался за цепь. Только одна молодая женщина заметила тот взгляд, который на минуту вспыхнул в глазах у Мак-Криди. Она вздрогнула от него. Ведь всего только несколько минут тому назад, когда поезд только что остановился у этой станции, она сама же предложила этому человеку руку, и он точно так же посмотрел на неё и тогда. Но даже и в эту минуту, когда она почувствовала себя так неловко, ей пришло на ум всё то, что рассказывал ей муж об этих жителях дремучих лесов. Она научилась любить их, удивляться их силе, непоколебимому мужеству и благородству их души ещё раньше, чем попала наконец сюда сама, в их среду; и, поборов в себе эту боязнь и это охватившее её неприятное чувство, она постаралась улыбнуться Мак-Криди.
– Вы не понравились ему, – с ласковой улыбкой заметила она. – Отчего бы вам сразу же не сделаться друзьями!
И она потянула к нему Казана, тогда как Торп всё ещё держался за конец цепи. Мак-Криди стал рядом с ней, когда она склонилась над собакой. Он тоже наклонился над ней, держась спиной к Торпу, и головы его и Изабеллы сошлись вместе всего только на какой-нибудь фут расстояния. Он мог видеть в темноте румянец на её щеках и выражение её губ, когда она старалась успокоить ворчавшего Казана. Торп держался в это время настороже, готовый каждую минуту потянуть за цепь, но в это время Мак-Криди находился между ним и его женой, и Торп не мог видеть выражения его лица. Но Мак-Криди смотрел вовсе не на Казана. Он пожирал глазами Изабеллу.