— Я найду водку, только дай пять рублей. Здесь рядом живет шинкарь, у него водка в любое время суток.
Андрей достал деньги, отдал знакомому и остался ждать на улице. А тот резво побежал в сторону улицы Мало-Московской. Не прошло и десяти минут, как он вернулся с бутылкой и суетливо начал доставать из кармана стакан, кусок хлеба и головку лука. Андрей налил ему полстакана и предложил выпить за знакомство. Они знали друг друга в лицо, но пить вместе еще не приходилось.
— Андрей, — представился он и взглянул на попутчика.
— Володя Новиков, — улыбнулся товарищ.
— У тебя погоняло «Кефир»? А то мне ребята все «Кефир» да «Кефир», я никак не пойму, о ком они, — Андрей налил себе граммов сто.
Они сидели на лавке и пили. Постепенно Володя расслабился, начал расспрашивать, чем занимается Андрей, где работает.
Андрей уходил от прямых ответов. Он догадывался, что Володя знал о нем значительно больше, чем он о Володе, и поэтому своими уклончивыми ответами только подогревал интерес к своей персоне.
— Ребята говорили, что у тебя есть классный нож, немецкий. Он у тебя с собой? Покажи? Я никогда не видел немецких ножей, — просил Володя.
— Слушай, Кефир, мало ли кто тебе чего рассказывал. Ты отвечай за базар. Ты что, мент? Есть у меня перо или нет, это мое, и советую на будущее — не лезь не в свое дело! Понял? Береги здоровье!
— Понял, — вздохнул Володя. — Я тебя часто вижу на Кирова, хочешь там выставить хату? Возьми меня с собой, мне так нужны деньги!
Эта информация насторожила Андрея, ведь он считал, что, осматривая дворы на Кирова, он не привлек внимания жителей. Ну, у жителей он и не вызвал подозрений, а вот у этого хмыря — да. «Не совсем аккуратно работал, — разозлился Андрей, — если меня Кефир срисовал. Вот тебе на, а еще сомневался в Алмазе!»
Когда водка закончилась, он попрощался с любопытным собутыльником и направился домой. У самого подъезда настойчивый товарищ вновь догнал его. И опять предложил свои услуги, если Андрей действительно решится на кражу.
Андрей был мягко говоря удивлен:
— А с чего ты взял, что я собираюсь красть? Я не домушник, ты, наверное, хорошо знаешь?
— И почему именно на Кирова? — продолжал он.
Андрей хотел войти в подъезд, но вдруг развернулся и схватил Кефира за горло. Тот захрипел, пытаясь разжать железную хватку или хотя бы оттолкнуть Андрея. Но у него не получалось. Когда Володя совсем ослаб, Андрей разжал руку и пригрозил:
— Если я тебя еще раз увижу, убью!
Повернулся и, как ни в чем не бывало, пошел домой. Володя присел на ближайшую скамейку. Его руки тряслись. Он понял, что прокололся. Андрей его вычислил. И теперь жить ему нормально не дадут. А рассчитывать на милицию явно не стоит.
Новиков, пересилив слабость в ногах, побрел домой.
Дома он, не раздеваясь, повалился на диван.
С ним жили мать и старшая сестра Люся, которая недавно вернулась из заключения и пока нигде не работала. Мать Владимира давно была на пенсии, и ее денег им хватало только на три дня. Три дня праздника — а затем серые будни. Если бы не соседи, они, наверное, умерли бы с голода. Они жили только за счет соседей, не стесняясь брать у них поношенные вещи, доедать за ними засохшие пироги и другие продукты.
Люся не работала уже больше трех месяцев, а он сам — пять лет. Все местные пьяницы хорошо знали квартиру Новиковых, куда можно было прийти в любое время и где входным билетом была бутылка.
Постоянные гости, вечные пьянки давали им возможность ежедневно не только напиваться за чужой счет, но и хоть как-то питаться. Соседи, уставшие за долгие годы от ежедневных пьянок и драк, неоднократно вызывали милицию, но, как это бывает в повседневной жизни, милиция после нескольких тщетных попыток вскоре расписалась в своей беспомощности и больше не реагировала на заявления жильцов.
Вот и сейчас, лежа на грязном продавленном диване, Володя думал, как ему поступить. Он понимал, что на свободе только до тех пор, пока помогает милиции, но как долго это продлится — не знал. Его уже арестовывали на пятнадцать суток за учиненную в квартире драку. Он тогда напился и жестоко избил мать за то, что не давала деньги.
После суда его привезли в приемник для административно арестованных, который находился не так далеко от дома, и поместили в одну камеру с ранее судимыми. Он тогда еще ничего не понимал в жизни и охотно сел играть с ними в карты. Кто бы мог подумать, что он, считавший себя неплохим игроком в «Очко», за полчаса проиграет им около двухсот рублей. Закончив игру, мужчины потребовали от него достать деньги на следующий же день, как только их выведут на работу.
Это была полная катастрофа! Новиков никогда не держал в руках таких денег, а здесь их надо было не только найти, но и отдать. Он пошел в отказ, и тогда они изнасиловали его прямо в камере. На утро об этом узнали сотрудники милиции, и оперативник предложил ему сотрудничать, обещая сохранить этот факт в тайне.
В последнее время их квартиру стали меньше посещать люди, которые представляли какой-то интерес для милиции, но его новый куратор постоянно требовал информацию о преступлениях в их микрорайоне.
Но где ее брать — Володя не знал. Он пробовал врать, но его быстро раскусили, и оперативник прямо в кабинете, не стесняясь коллег, сильно избил его.
Встречу с Андреем он запланировал уже давно — нутром чуял, что тот живет не на зарплату. Но Андрей раскусил его, и в тот вечер ему сильно повезло, что остался жив.
Свои наблюдения Новиков вел с момента, когда Андрей вернулся из заключения. Первое время наблюдения были довольно успешными, и ему были известны все друзья подопечного, но чем они занимались — он никак выяснить не мог.
Его мысли прервал ввалившийся в квартиру пьяный знакомый. У него в руках была начатая бутылка водки, и он с грохотом поставил ее на стол:
— Хорош валяться, вставай, давай отравимся!
Новиков встал и направился к столу. Через минуту к застолью присоединилась мать и Люся.
Олег с Алмазом созвонились утром и договорились вечером съездить в гаражи, где стояли угнанные машины. Нужно было проверить, в каком они состоянии, и подготовить к предстоящей операции. Алмаз снял два госномера с машин, зимовавших под тентом в соседнем дворе, и сейчас вез их в гараж, чтобы установить на ворованные.
Осматривая машины, Алмаз как бы между прочим обронил, что это последнее дело, на которое он идет. Больше он не участвует ни в каких кражах.
— Олег, пойми меня правильно! Лиля ждет ребенка, и я хочу увидеть его, растить его, а не рассматривать фотографии в камере.
Алмаз подошел к своей машине, достал из нее обрез и протянул Олегу.
— А мне он зачем? — спросил его Олег. — У меня свой ствол и твой мне не нужен.
— Олег, если нас возьмут с оружием, мы сразу потянем на банду. Ты это понимаешь? А банда — расстрел. Ты не понимаешь, в какую историю мы вписываемся? Хорошо тебе, ты один, а у меня семья, родители, жена и будущий ребенок. Мне жить охота. У нас вообще есть время отказаться. Всех денег не заработаешь!
— А что ты всем не сказал? Испугался? Нет, милый, ты с нами в одной лодке, и тонуть нам с тобой вместе. Вспомни, когда мы воровали с меховой мутон, когда ты его прятал у родственников, привозил шкуры своей жене, не думал, что ты давно уже преступник! А теперь хочешь отскочить, мол, вот они, преступники, а я честный человек, просто запутался в жизни! Нет, брат, ты, как нитка — куда игла, туда и ты. Не хочешь брать оружие, не бери, но это ничего не меняет, потому что оно есть у нас. Ты понял? У нас! И отдавать его я никому не собираюсь! Или грудь в крестах, или голова в кустах! У тебя еще есть время нас всех сдать, может, это тебя спасет. Но знай, что я первый человек, кто задушит тебя вот этими руками, — отрезал Олег.
Алмаз был в шоке. Он еще надеялся, что Олег поймет его, войдет в его положение. Но то, что он услышал, было для него страшным открытием. Олег, которого он всегда уважал и считал своим самым близким другом, вдруг превратился в простого подельника.