– Ну что, Эрик? – спросил он, искоса взглянув на Эрика. – Как вам мое заявление? Понравилось?
– Да.
– А самое замечательное, что в нем все правда. – Пол мчался по дороге, останавливаясь на красный свет. Он сделал потише радио, из которого несся узнаваемый голос Говарда Стерна. – Я подброшу вас до дома, а потом поеду на работу.
– Конечно, спасибо.
– Знаете, я рад, что вам понравилось мое заявление. Я немножко увлекся – в той части, где говорилось о принуждении, но, думаю, в целом, это была хорошая идея. Я всегда думаю, что мои идеи хорошие – в ретроспективе.
– И почему же это была хорошая идея?
– Мне нравится, что мы получили преимущество. Закон слишком расплывчат, и если судья будет действовать в пользу интересов большого бизнеса, наш единственный козырь – это общественное мнение. Если большинство будет считать вас героем, который сделал «Аберкромби и Фитч» безопасным для американцев, судье придется подумать дважды, прежде чем он подпишет ордер на ваш арест.
– Отлично, и еще – по меньшей мере – я думаю, это даст мне чуть больше времени.
– А зачем вам время?
Эрик поколебался. Он не был уверен, что хочет посвящать в это Пола, но потом решил, что неплохо заиметь союзника в этом деле.
– Я хочу выяснить, кто на самом деле убил Рене Бевильакуа.
– Значит, вы не верите, что это сделал Макс?
– Да, не верю. Хотя я ни в чем не уверен. Ни в чем.
– Вы же знаете, что полиция подозревает его. И после вчерашнего подозрения в отношении него гораздо сильнее, чем в отношении вас. Если объективно – им не хватает только той информации, что можете дать вы, чтобы засадить его.
– Я знаю. Но именно потому, что они считают, будто убийца уже у них в руках, они не будут никого больше искать. А я не могу так это оставить и позволить им посадить за убийство ребенка, если он на самом деле никого не убивал.
– Это не ваша проблема.
– Но я не могу просто забыть об этом.
– Нет, можете. Вот так. Посмотрите на меня. – Пол вел машину, напевая какую-то песенку себе под нос. – Видите? Это легко. Это я. Я живу своей собственной жизнью, еду себе в машине и не думаю о несовершенстве мира. А вы слишком много думаете, вам кто-нибудь говорил об этом?
– О, все. Все, кто меня хоть чуть-чуть знает.
– Вы не послушали их – так послушайте хотя бы меня. – Пол скривился. – Если вы начнете ходить и что-то вынюхивать, как делали это в кафе-мороженом, то выроете себе могилу, вместо того чтобы помочь мне построить для вас прекрасное безопасное здание. И я настоятельно рекомендую вам этого не делать.
– Я вас слышу.
– Вопрос не в том, слышите ли вы меня. Вопрос в том, послушаетесь ли вы меня. И если нет – я все расскажу.
Эрик взглянул на него, смутившись.
– Расскажете? Кому? Полиции? Судье?
– Нет. Хуже. Лори. И она выпорет вас, зажав вашу голову между колен.
Эрик улыбнулся, представив себе эту картину.
– Вы, наверное, правы. Хотя я вижу у нее в руке скальпель.
– Ха! Она темная лошадка, моя сестрица. Никто в это не верит, но она реально изводила меня, когда я был маленький. – Пол потянулся к радиоприемнику и взялся за тумблер громкости: – Давайте-ка послушаем, что там говоря копы. Мы сенсация, и я уверен, что KYW или NPR ведут трансляцию. Меня не волнует их заявление, но если у них есть вопросы – я хочу знать об этом. Думаю, уши у вас будут гореть нехило. Итак, раз, два, три…
Эрик собрался, и Пол прибавил громкости.
Из радиоприемника понесся голос капитана Ньюмайера, который говорил:
– Таким образом, я хотел бы ответить на заявление адвоката доктора Пэрриша. Мы понимаем, как много для доктора значит сохранение профессиональной тайны, но у нас есть веские основания полагать, что доктор Пэрриш покрывает убийцу Рене Бевильакуа, шестнадцатилетней девушки, которая была найдена задушенной вчера утром в Рэдноре.
Репортеры начали переговариваться, а Эрик почувствовал, как у него в жилах застыла кровь. В первый раз все было сказано так откровенно и без обиняков, на публике. И он вдруг понял, что со стороны действительно может казаться, будто он покрывает убийцу – и что многим именно так и кажется.
– Мы стараемся не забывать о жертвах ужасных преступлений и их убитых горем семьях. Мы сделаем все возможное, чтобы раскрыть убийство Рене Бевильакуа. Адвокат доктора Пэрриша был прав, когда живописал, как мы чуть не подавились своими значками. Это потому, что мы не можем относиться к убийству юной девушки спокойно.
Пол дернулся.