Эрик чувствовал, что она почти в истерике. И даже не пытался вставить слово.
– Ты хочешь, чтобы я позвонила детективу Роадесу и поручилась за тебя? Я сейчас задницу надорву от смеха! Сказать тебе кое-что про детектива Роадеса? Я тебе могу дать просто сенсационную информацию о нем, хочешь? Ты хочешь услышать нечто удивительное о детективе Роадесе?
– Да, – ответил Эрик, хотя и понимал, что это вопрос скорее риторический.
– Он один из умнейших детективов, один из лучших. Он немножко похож на бульдога, правда? Его и зовут Бульдогом, или Булем, если сокращенно. А знаешь, почему? Даю подсказку: это не только потому, что он похож на бульдога внешне.
Желудок Эрика сделал кульбит.
На самом деле он раньше не обратил на это внимание, но детектив Роадес действительно напоминал бульдога.
– И как еще я могу тебе помочь, Эрик? Ты хочешь, чтобы я позвонила кому-нибудь из наших в криминальной полиции и поговорила о тебе и той ситуации, в которую ты вляпался? Впрочем, я пришлю тебе адвоката, ладно. Только я пришлю тебе самого плохого адвоката из всех, кого знаю.
– Кейтлин, у меня есть адвокат.
– Ну и отлично. Пока.
И она бросила трубку.
Эрик выдохнул, пытаясь сообразить, кому еще он может позвонить. Ему нужен был адвокат, и он беспокоился о личных делах пациентов в больнице. А значит – имеет смысл позвонить Майку Брейзелю из юридического отдела. Эрик набрал номер больницы. После первого гудка раздался голос оператора, который спрашивал, с кем его соединить, а потом деловой женский голос ответил:
– Юридический отдел.
Эрик узнал Диди.
– Диди, это Эрик Пэрриш. Майк на месте?
– О боже, Эрик! – воскликнула Диди с тревогой в голосе. – Ты в порядке? Что происходит? Я слышала, там, в твоем кабинете, копы.
– Я знаю. Могу я поговорить с Майком?
– Его нет. Он сейчас в твоем отделении с Брэдом и Томом.
– А ты можешь меня перевести на них? – Эрик поморщился, представив себе, как все это выглядит. Он видел Амаку и шокированных сотрудников, беспомощно наблюдающих, как полиция громит отделение. Он молился, чтобы это все не вызвало волнения среди пациентов, чтобы Перино не устроил очередной акт насилия.
– Да, конечно, соединяю.
– Спасибо.
Эрик подождал, пока после нескольких гудков на том конце провода не взяли трубку.
– Эрик, какого черта?!
– Майк, они в отделении?
– Да, это бессмыслица какая-то! – Голос Майка звучал крайне взволнованно, как и ожидал Эрик.
– Они в кабинете с историями?
– Нет, тут шесть полицейских, они рассредоточились по всему твоему кабинету. Они шарят в твоих записях, переворачивают твои шкафы. Они взяли твой компьютер!
– Закрой отделение, Майк.
– Да мы уже закрыли, сразу же. Что происходит? Это безумие какое-то!
– Это долгая история. – Профессиональная этика Эрика распространялась на всех, в том числе и на Майка, и кроме того у него не было сейчас времени на объяснения. – Мы можем как-то их остановить – с точки зрения закона? Я не хочу, чтобы они трогали личные дела пациентов. Мы ведь можем им запретить это делать, да?
– Нет, на самом деле нет. Они не выходят за пределы дозволенного. А личные дела пациентов могут служить вещественными доказательствами.
– Что это значит – «вещественное доказательство»? – Эрик помнил, что и детектив Роадес употреблял это выражение.
– Я не буду сейчас читать тебе лекции по Четвертой поправке, Эрик. Ты что, причастен к этому ужасному убийству? Это правда?
– Нет, я не имею к нему никакого отношения. И очень скоро это недоразумение разрешится.
– Что ты имеешь в виду под «недоразумением»? – Майк понизил голос, как будто старался, чтобы его не услышали. – Эта девушка была твоей частной пациенткой?
– Нет, не была.
– Тогда что? Откуда ты ее знаешь? Здесь не было бы сейчас полицейских, если бы они не подозревали тебя в преступлении.
– Майк, я ни в чем не виноват…
– Так кто ты? Свидетель? Заинтересованное лицо? Или ты что, подозреваемый?
– Да. – Эрик не хотел лгать. – Майк, ты можешь приехать сюда или хотя бы прислать кого-нибудь из своих сотрудников?
– Приехать куда? Ты где?
– Я в полицейском участке Рэднора. Они обыскивают мой дом и машину, они хотят забрать мою одежду…
– Эрик, послушай, я не знаю, в чем конкретно тебя обвиняют, но я не поеду к тебе и не пришлю никого из своих сотрудников. Тебя подозревают в тяжелейшем преступлении! Самом ужасном из преступлений!
– Майк, я не делал этого. Ты ведь не думаешь, что я на самом деле сделал это? Ты прекрасно знаешь, что нет. Ты же знаешь меня. – Эрик был знаком с Майком вот уже пятнадцать лет: юрист пришел работать в больницу всего неделей раньше, чем Эрик.